– Адреса нужных людей. Рекомендации нужным людям. То, чем ты и занимаешься, не так ли?
– Что ж, кое с кем я знаком.
– Еще мне нужен человек с холодной головой и твердой рукой, который не побоится вида крови.
Саджам как будто призадумался. Потом, повернув голову, спросил через плечо:
– Ты не знаешь такого, Балагур?
Из темноты донесся шорох, с той стороны, откуда явились они с Трясучкой. Следом, оказывается, кто-то шел, и делал это умело. Женщина мгновенно приняла боевую стойку, опустив левую руку на рукоять меча. Трясучка тоже схватился бы за оружие, да только продал его еще в Уффрифе, а нож отдал Саджаму. Поэтому он лишь нервно пошевелил пальцами, в чем не было ни малейшего проку.
На свет вышел, сгорбившись и глядя в землю, еще один человек. Ниже Трясучки на полголовы, но телосложения куда как более мощного и грозного. С бычьей шеей, с увесистыми кулаками, торчавшими из рукавов куртки.
– Балагур, – Саджам разулыбался, радуясь тому, что сумел удивить своих собеседников, – это мой старый друг, Меркатто. Ты поработаешь на нее немного, коли не возражаешь. – Пришелец пожал могучими плечами. – А это… как твое имя, не скажешь ли еще раз?
– Трясучка.
Балагур поднял на миг глаза и снова уставился в землю. Глаза были печальные и странные.
Некоторое время все молчали.
– Он надежный человек? – спросила, наконец, Меркатто.
– Лучший из тех, кого я знаю. Или худший, когда сталкиваешься с его худшей стороной. Мы познакомились в Схроне.
– Что он сделал, чтобы попасть туда, в компанию тебе подобных?
– Все, и более того.
Снова помолчали.
– Не слишком-то он разговорчив для человека с таким именем.
– То же самое подумал и я при первой встрече, – сказал Саджам. – Подозреваю, прозвали его так не без иронии.
– Иронии? В тюрьме?
– В тюрьму всякие люди попадают. У некоторых даже есть чувство юмора.