Лучше подавать холодным

– Он был хороший человек. Его все любили.

– И мой был хороший. Гораздо лучше меня. Так, во всяком случае, отец считал. И мне говорил при всяком случае. Я к чему это… там, откуда я приехал, длинные волосы обычное дело. По мне, так, когда воюешь, народу есть что резать, кроме волос. Черный Доу надо мной насмехался, бывало, потому как свои он подрубал, чтобы в бою не мешали. Но он, Черный Доу, вообще всех с дерьмом смешивал. Злой язык. Злой человек. Хуже его был только Девять Смертей. Думается мне…

– Для человека, неважно знающего стирийский, болтаешь ты многовато. Знаешь, что мне думается?

– Что?

– Много говорит тот, кому нечего сказать.

Трясучка тяжело вздохнул.

– Стараюсь просто… чтоб завтра было малость лучше, чем сегодня. Я из этих… как оно по-вашему будет?..

– Идиотов?

Он покосился на нее.

– Вообще-то я другое имел в виду.

– Оптимистов?

– Точно. Оптимист я.

– И как, помогает?

– Не очень. Но я все равно надеюсь.

– Как все оптимисты. Ничему вы не учитесь, ублюдки. – Монца всмотрелась в его лицо, не завешенное больше сальными волосами. Скуластое, остроносое, со шрамом на одной брови. Красивое… будь ей это интересно. Оказалось, впрочем, что это ей интересней, чем она думала. – Ты ведь был воином? Как их на Севере называют… карлом?

– Я был Названный. – В голосе его она услышала гордость.

– Молодец. И людьми командовал?

– Кое-кто ко мне прислушивался. Отец мой был известным человеком, брат тоже. Может, это малость сказалось.

– Почему же ты все бросил? И приехал сюда, чтобы стать никем?

Вокруг лица Трясучки порхали ножницы, и он взглянул на ее отражение в зеркале.