– Ваше величество! – выкрикнул он поверх петли. – Я прошу вашего прощения!
– О, это я должен просить прощения у вас! – Орсо повернулся к Судье, Ризинау и Пайку. – Прошу вас, объясните, в каких преступлениях их обвиняют?
– В коррупции, спекуляции и эксплуатации, – ответил Ризинау.
– В измене народу, гражданам Союза! – прошипела Судья.
– Есть ли какие-нибудь доказательства? – продолжал Орсо.
Судья бросила на него пылающий взгляд.
– Они сидели в Закрытом совете. Каких еще доказательств вам надо?
– Будет ли им позволено защищаться?
– Они сидели в Закрытом совете. Какая тут может быть защита?
– Мы с вами тоже там сидели, ваше величество, – вкрадчиво произнес Пайк. – И вы знаете, что каждый из них был добровольным винтиком в чудовищной машине, закоренелым пособником чисток и несправедливостей. Можете ли вы воистину полагать, что эти люди лучше тех, кого они приказали повесить под стенами Вальбека?
Орсо сглотнул.
– Кого
– За лучший мир приходится платить назначенную цену. Мы
– Давайте уже! Вздерните наконец этих ублюдков! – заорал кто-то, и другие голоса его поддержали. Очевидно, никто не был расположен к милосердию. А было ли когда-нибудь иначе?
– Что бы они ни сделали, они делали это от моего имени, – сказал Орсо треснувшим голосом. – По крайней мере, позвольте мне быть повешенным вместе с ними.
– Всему свое время, ваше величество, – промурлыкала Судья.
Ризинау поднял ладонь, веля ей умолкнуть и не сводя с Орсо маленьких жестких глазок:
– Если король не может хранить молчание, когда творится народное правосудие, его придется обуздать силой. Капитан Броуд!
Чудовищных размеров человек шагнул в королевскую ложу – в королевский загон. Не человек, а бык, практически без шеи, выглядевший еще более свирепо из-за пары глазных стекол в проволочной оправе, насаженных на плоскую переносицу. Он положил огромную лапищу на поручень рядом с Орсо. На ее тыльной стороне была татуировка: перекрещенные молния и боевой топор, и звезды на ободранных костяшках. Хильди шагнула к нему, сжав кулаки, словно котенок, шипящий на медведя. Здоровяк только грустно улыбнулся ей и снял свои стеклышки, обнаружив усталые, слабые глаза.
– Вы храбро себя вели, ваше величество. – В его мягком голосе не было угрозы, всего лишь утомленный прагматизм. Он осторожно подышал на стеклышки и начал протирать их обшлагом. – Но это ничего вам не даст. Вы наверняка не хотите, чтобы вам причинили боль, и я-то уж точно не хочу причинять вам ее.
ebooksa