– Если нужно, могу одолжить вам и свою пудреницу, – неожиданно предложила миссис Макстон.
Я с изумлением взглянула на экономку, которая на моей памяти вообще никогда не пользовалась косметикой.
– Она у меня еще со времен моей молодости, держу при себе, на случай появления врагов, – уведомила экономка.
– И как вы собираетесь использовать пудру, появись у вас враги? – удивилась я.
– Подарю, – как-то очень коварно сообщила миссис Макстон.
В свете того, что пудра была только что предложена мне, прозвучало пугающе.
Укоризненно взглянув на меня, миссис Макстон пояснила:
– Дорогая моя, во времена моей молодости одним из компонентов пудры был свинец, а он воздействует на организм не самым лучшим образом, о чем мне некогда поведал профессор Стентон. С тех пор всегда держу при себе несколько баночек, купленных еще тридцать лет назад.
Да уж, вынуждена была признать, что с этого момента я посмотрела на миссис Макстон другими глазами, но это не помешало мне, немного поразмыслив, сказать:
– Давайте.
Экономка открыла ридикюль, передав мне на время корзинку с булочками в количестве полутора штук, и вскоре извлекла упаковку с пудрой, запечатанную воском и, стало быть, еще ни разу не открытую. На пудре значилось название «Бархат персика», и в составе действительно имелся свинец. А кроме пудры этот металл еще нередко использовали при создании зеркал, что тоже не слишком полезно для здоровья, но в нашей ситуации выбирать не приходилось.
Открыв коробочку, я все тем же углом многострадальной газеты растолкла ее, подула на пудру и произнесла:
– Speculari!
Заклинание зеркальности сформировалось на основе имеющегося свинца и приобрело кляксообразный растекающийся вид.
– Curriculum! – сформировала я из него тоннель, и мы с миссис Макстон осторожно двинулись по дрожащему и переливающемуся радугой переходу.
– Никогда бы не подумала, что ее можно так использовать, – в волнении сказала экономка.
– Я тоже, – пришлось сознаться мне.
Дальнейший спуск проходил под внимательно-напряженным взглядом миссис Макстон, в общем и целом сегодня мы обе открыли друг в друге много нового.
Спустившись на тюремный уровень, мы миновали мирно спящего сторожа и на некоторое время в растерянности остановились. Все дело в том, что тюрем фактически имелось две. Одна – вот эта, в которой мне уже доводилось бывать, ныне запертая на ключ и, судя по шуму, полная арестантов, и вторая – неприметным коридором ведущая влево и даже не запертая дополнительной решеткой. И оттуда не доносилось ни звука.
Не сговариваясь, мы с миссис Макстон переглянулись и направились именно туда, ведь только женщины способны вести себя настолько тихо, особенно испуганные женщины, разве нет?