— Пульс едва прощупывается, — шмыгнула она.
— Не плакать! — грозно скомандовала Исаева, — Зиночка, Аля, вы со мной! Рита, Света, Маша! Давайте с той стороны.
— А что делать?
— Просто приложите ладони и… — «Росита» беспомощно затрясла головой. — Больше я ничего не знаю!
— Думайте о нем! — с чувством молвила Рита. — Чтобы выздоровел! Чтобы все прошло!
Тимоша пугливо приложила ладоши к животу одноклассника, покраснела и глянула на Альбину. Ефимова сосредоточенно вжимала раздвинутые пальцы в Мишину грудь, и шептала что-то неслышное, полузакрыв глаза и отрешаясь от земного.
— Голова!
Торопливо забравшись на кровать, Сулима села на пятки и бережно уложила голову Гарина к себе на колени. Огладила впалые щеки и опустила руки на лоб.
Все замерли. До ушей Марины доносилось лишь взволнованное дыхание. Весь корпус, похоже, погружался в покой и сон, и только в Мишиной комнате пульсировали незримые, неясные токи, которым ученые еще не придумали замысловатых имен.
Дикое нервное напряжение сковало Исаеву, скрутило так, что трудно дышать, а когда оно достигло пика, и пульс зазвенел, темня зрение, Мишина грудь под ее ладонями всколыхнулась на вдохе. Гарин застонал, задышал бурно и сипло, словно всплыв с большой глубины.
Облизав сухие губы, он открыл глаза. Мука все еще таяла в их глубине, но уже прорывалось узнавание.
— Риточка… — хрипнула гортань. — Мариночка… Девочки… Вы чего не спите? Поздно уже…
— Как… ты? — выдавила Марина.
— Девчонки… — вытолкнул Гарин. Он смолк, словно прислушиваясь к себе, а затем его губы раздвинулись в блаженной улыбке. — Голова перестала… Болела сутками. Ни поспать, ни поесть…
— Спи! — всхлипнула Рита.
— Сплю…
Девушки на цыпочках вышли в коридор.
— Никому! Ни слова! — в голосе Марины отозвалась скрытая угроза.
— Вы что, — надула губы Зиночка, — думаете, мы вообще ничего не понимаем, да? Это и вас касается! — она сверкнула глазами в сторону близняшек. — Развели тут… тайны мадридского двора!
— Тимоша, — серьезно парировала Сулима. — Было очень опасно, понимаешь? Очень! За Мишей охотились…