Писк

— Сколько это займет времени?

— Минут пятнадцать, — не задумываясь, ответил тот.

— Я, пожалуй, пройдусь пешком, здесь уже недалеко. Если пойду через дворы, уложусь за десять минут. Спасибо, что подвезли меня.

— Я быстро приведу все в порядок, — повторил Иванченко, отвинчивая колесо. — Это займет всего лишь чуть больше десяти минут.

— Не торопитесь, — хихикнула Анна и быстро зашагала прочь. — Еще раз спасибо.

— Постой, — громко прокричал ей вслед Иванченко. — Не забудь про ужин, мы же договорились, помнишь? Сегодня вечером — в семь. Моя двоюродная сестра очень хочет с тобой познакомиться поближе.

«Сестра или все-таки ты, старый хрыч?» — подумала Анна. Но выкрикнула Константину следующее: — Я ничего не обещала, как получится. — Помахав на прощание рукой, она скрылась за домом.

«Ох уж мне эти женщины! Никогда не знаешь, что у них на уме», — усмехнувшись, подумал Иванченко, а потом вновь мыслями вернулся к поврежденному колесу.

Оставив Иванченко, который уже глубоко вошел в духовную связь со своим драгоценным автомобилем, Анна пошла по тротуарам чужих дворов — дорогам полностью очищенным от снега, на черном полотне которых просматривались разве что оцарапанные ковшом снегоуборочной машины мелкие камешки гальки.

Идя по центру широкого тротуара к краю многоэтажного дома, Анна отметила про себя, что этот очищенный ухоженный двор был единственным в их небольшом городке, где не было сугробов, размерами чуть ли не с дом, и даже не наблюдалось отвратной слякоти, как на дорогах. Даже территория такого важного для города объекта, как «Институт Г. И.», ее место работы, не была столь заботливо ухожена, как этот двор. Явно кто-то прикладывал массу усилий или вкладывал много денег, чтобы поддерживать здесь такой порядок, который, по всем признакам, даже косвенно не соприкасался с бюджетом города.

«Наверное, здесь проживают очень хорошие люди, — не без радости подумала Анна, — раз так хорошо следят за территорией места, где сами живут».

Внезапный гудок машины и резкий скрежет дорогой резины по мокрому асфальту отвлекли внимание Анны от приятных мыслей о местных жителях.

— Проваливай с моей дороги, чертова баба!

Из приспущенного окна дорогущей иномарки, остановившейся позади оторопевшей женщины, высунулось жирное, достаточно неприятное лицо, очень напоминающее морду английского бульдога. На пассажирском месте, по всем признакам, сидела великовозрастная дочка этого грубияна, так как являлась полной амальгамой своего жирного отца.

— Ты что, оглохла? — вновь прорычал разъяренный мужчина. — Пошла прочь с моей дороги, я не для тебя ее вычистил!

Молодая пара, выходившая из соседнего дома, заприметив дерзкого мужчину, тут же скрылась в своем подъезде. «Должно быть, он всех держит в страхе в этом дворе!» После очередного ругательства в ее адрес, Анна наконец пришла в себя и, совершив несколько быстрых шагов в сторону, поднялась на невысокий бордюр. Дорогая иномарка, издав громкий рев мотора и пробуксовав, тут же сорвалась с места, а затем, болезненно заскрежетав по асфальту, вновь остановилась, но уже напротив Анны.

Внезапный громкий гудок, раздавшийся из-под капота автомобиля, заставил и без того напуганную женщину вздрогнуть. Анна вновь испытала испуг, когда пассажирское окно начало опускаться, а из салона, заслоняя своей массой разнервничавшуюся дочурку, снова показалось недовольное лицо водителя.

— Спасибо! — деловито сказал он, а потом опять рявкнул: — Что б я тебя здесь больше не видел! Понятно?!

— Угу, — с трудом выдавила Анна.

— Понятно?! — пуще прежнего проорал состоятельный грубиян.