Вендари. Книга вторая

– Я не знаю.

– Тварь, которую ты привез, хочет набраться сил и убить всех, кто собрался в доме моих родителей. Он что-то увидел в мыслях Фэй, в наших мыслях, и ему это не понравилось больше, чем присутствие вендари в нашем подвале.

– Может быть, он увидел тебя? Увидел, что ты ждешь от древнего ребенка?

– Думаю, дело не во мне. Не только во мне, а в каждой женщине нашего вида. – Ясмин услышала еще один предсмертный крик одного из соседей и, разозлившись, ударила Макса в плечо. – Это ты виноват! Ты привез смерть в наш город! Ты! – Она вдруг стихла, успокоилась.

Окружившие дом ее родителей тени сгустились, собрались, оставив окна и стены, и начали медленно отступать. Они струились по земле, ползли к своему хозяину.

– Они что, уходят? – растерянно спросил Макс.

– Нет, но, кажется, их хозяин наелся. – Ясмин заглянула в мысли Илира, в которых она видела смерть. Свою смерть. Смерть всех своих близких. Смерть друзей.

Внезапно мысли Илира ворвались в ее сознание. Она пыталась их остановить, но не могла. Они пробирались так глубоко, как хотели, изучали все, что им было нужно. Никогда прежде отец и другие сверхлюди не могли проделать подобного. Не мог и Гэврил в минуты их близости. Ясмин зажмурилась, пытаясь выгнать чужака из головы, которая, казалось, превратилась в котел раскаленных углей.

– Господи! – Макс растерянно уставился на хлынувшую из носа Ясмин кровь.

– Мне нужно вернуться в дом, только там отец и его друзья смогут меня защитить, – сказала Ясмин. Она открыла налитые кровью глаза, попыталась выйти из машины. Чужак в голове сильнее сдавил мозг. Ясмин пошатнулась, едва не упала. – Помоги же мне! – заорала она Максу.

Илир вышел из соседского дома и, стоя посреди дороги, смотрел, как его жертвы пытаются спастись, скрыться. Увидев Макса Бонера и свою дочь, Эндрю Мэтокс открыл дверь. Клео ахнула, попыталась приложить к носу Ясмин полотенце, чтобы остановить кровь.

Тени на улице снова устремились к дому, но на этот раз их стало еще больше. До рассвета оставалось чуть меньше часа, но Илир знал, что этого времени ему хватит, чтобы разделаться с этим домом. Никто не сможет ему помешать. Посланные им тени укрыли дом, сдавили, вгрызаясь в доски. Перекрытия затрещали, черепица начала ломаться, зазвенели разбившиеся окна. Входная дверь выгнулась, сопротивлялась несколько долгих секунд, затем треснула, сломалась пополам. Вход был открыт, но за ним не было ничего, кроме тьмы. Такая же тьма была за разбитыми окнами. Казалось, что сама ночь, сам ад восстал против этого дома. Тьма поглощала дом, пульсировала, переливалась. Но у тьмы был хозяин, который хотел забрать своими руками жизни людей, которых он поймал в этом доме.

Чей-то неосторожный разум пробрался к нему в голову и попытался заглянуть ему в мысли. Знакомый разум. Илир уже знал его. Знал до того, как наступил день Великой Кормежки. Это была та самая женщина, которую он встретил в начале этой ночи на пороге дома. Женщина, которая показала ему так много и помогла перешагнуть грань. Илир был благодарен ей за подаренную смелость и ненавидел ее за то, что стал почти таким же, как Дикое Наследие. Ненависть победила.

Женщина пыталась общаться с ним, пыталась умолять отпустить их, но он не хотел слушать. Его мысли проникли в ее голову и сдавили мозг. Внутри дома раздался крик. Фэй упала на колени. Из ушей, носа и глаз у нее текла кровь. Зубы сжались так сильно, что начали крошиться. Время замерло. Замерли и звуки. Никто не двигался. Боль Фэй эхом раздавалась в сознаниях собравшихся в доме людей. Даже Макс слышал в своей голове крик этих страданий. Затем глаза Фэй лопнули, забрызгав стены и стоявших рядом людей, а из пустых глазниц хлынула серая слизь, в которую превратился раздавленный мозг. Тело Фэй упало на пол, но конечности продолжали судорожно вздрагивать. В царившей тишине раздался неестественно громкий крик Клео. И снова все стихло. Лишь жалобно трещали балки дома да осыпалась штукатурка.

«Я сплю. Я, наверное, сплю», – думал Макс Бонер, не в силах оторвать взгляд от конвульсивных вздрагиваний мертвого тела женщины, у которой лопнул мозг. «Это сон. Это просто сон». Он почувствовал, как кто-то взял его за руку. Прикосновение было неожиданным, но онемевшее тело осталось неподвижным. Ясмин дождалась, когда он посмотрит на нее, и поманила к двери в подвал. Где-то наверху сломалось перекрытие, не выдержав давления извне. Загремела часть провалившейся в дом крыши. Тени зашептались, чувствуя свою победу.

– Да двигайся же! – цыкнула Ясмин на Макса.

Они начали спускаться в подвал в тот самый момент, когда сгустившаяся темнота за дверным проемом, ведущим на улицу, начала пульсировать, искриться, расступаясь перед хозяином.

Илир приближался к дому Мэтоксов. Шел неспешно, зная, что его жертвы никуда не денутся, не смогут сбежать или спрятаться. Он посылал это понимание в головы каждого, кто был в доме. Макс тоже чувствовал это. Стоял в подвале перед железной дверью в камеру, где держали Гэврила, и понимал, что в эту ночь он умрет. Он готов был бороться, но… что-то чужое говорило ему о смерти, сводило с ума отчаянием.

Щелкнули замки. Ясмин открыла железную дверь. Макс не хотел входить в эту камеру, но на столе, рядом с кроватью, лежал шприц с кровью Гэврила, который отец Ясмин приготовил на случай, если фантазии в эту ночь зайдут слишком далеко, требуя больше пищи, больше крови. Мысль о том, что эта кровь может спасти Мэйдд Нойдеккер, помогла Максу оттеснить отчаяние и страх. Ради этого шприца он и вошел в камеру.

– Хватит притворяться, что спишь! – зашипела на Гэврила Ясмин. Глаза древнего открылись – черные, холодные. – Ты знаешь, что происходит? – спросила Ясмин. Он кивнул. – Мы не сможем справиться с Илиром, верно?