Лишняя. С изъяном

Лорд Суон с идеально прямой спиной отрезал от стейка крохотный кусочек и отправил его в рот. Ответил он, только прожевав и проглотив. Образец для подражания!

— Для всех окружающих — ты моя внебрачная дочь, выросшая в далеком поместье. Было бы странно, если бы у тебя сразу появились идеальные манеры. Так что тактику ты выбрала правильную, играй дурочку и дальше. Обещаю, это не больше, чем на пару месяцев. Ты окажешься удивительно способной ученицей.

— И на том спасибо, — все еще недовольно пробурчала я, расправляясь со своей порцией. Раз я деревенщина, за манерами можно пока особо не следить, и я радостно поступила с хлебом, как привыкла еще в прошлой жизни — обмакнула в подливу и вытерла тарелку дочиста.

Открытие казино назначили на начало зимы. Приблизительно. Если с борделем я запросто уложилась в неделю, поскольку требовался фактически только ремонт, то здесь работы был непочатый край. Те же крупье. Я умела, конечно, сдавать, играть и даже немного мухлевать, подсчитывая ушедшие карты, но казино — это не дома с бабушкой. Тут и ловкость рук нужна, и память фотографическая, да что там — хоть цифры различать нужно уметь на картах, а многие мошенники-карманники даже читали через букву.

Я настояла, что стенографистками будут только женщины. Джейн по моему совету провела набор желающих, отобрала тех, что поспособнее, и через месяц у нас уже было шесть новоявленных специалисток. Барон безропотно позволил мне занять половину верхнего этажа — почитав расшифровки записей из борделя, оценил пользу подобной записи-прослушки. Читал он их как роман. Где-то хмыкал, интересные места подчеркивал и выписывал себе. Джейн потом еще и премию выписал, за старание.

Пол-этажа я употребила с пользой.

Стену между двумя просторными, хоть и слабо освещенными комнатами снесли и сделали из них зал под архив. Поставили шкафы, столы для расшифровки и чтения. Эдакая библиотека компромата.

Выносить документы из здания я категорически запретила, а всех девушек обязала подписать договор о неразглашении. Я давно заметила, что к договорам здесь какое-то особенное, трепетное отношение. Даже без магической составляющей он соблюдался строго, хоть зачастую ставил одну из сторон в невыгодное положение, но все молча терпели. Подписали же — значит, надо исполнять.

Джейн назначила старшей, обязав разбирать записи, отсортировывать все, что не касается ставок и игры, выписывать расшифровку в специальную тетрадь — дата, время, все как полагается. Я тоже подучила стенографию — не для записи, а чтобы могла разобрать написанное в случае чего. Периодически я просматривала старые записи, проверяла, все ли перенесено в архив, и уничтожала черновики. Компромат потихоньку копился: в казино повадились заключать не особо легальные сделки. В разговорах ненароком всплывали нездоровые пристрастия аристократии. Про каждого посетителя я уже могла рассказать целый детективный роман. А кто у нас без греха? Пользоваться накопленными знаниями мы не спешили. Барон и раньше был в курсе большинства из этих полезных сведений. Без доказательств это просто сплетни, объяснил он. А для суда или шантажа потребуется что-то большее, чем записанное стенографисткой пьяное признание.

Но главное — представлять, за какие ниточки человека нужно дергать. Если любит азартные игры — брать на слабо, если унижает прислугу — значит, нетерпим и вспыльчив, легко заставить разозлиться и наговорить или сделать что-то непозволительное.

Несмотря на то, что я еженедельно просматривала все записи, ни одного упоминания убийцы-душителя я так и не нашла. Никто не хвастался убиенными женщинами, не предлагал задушить блондинку-другую, и даже сплетен вроде «а мой друг недавно чуть не задушил светленькую горничную в порыве страсти» не было.

То ли убийца все же был с левого берега и в казино-бордели-кабаре не ходил, то ли он и в самом деле затаился. В газетах маньяк и раньше не упоминался, но даже страшные слухи перестали в конце концов ходить по городу. Будто и не убили трёх проституток и мою подругу.

Скорее всего, с самим убийцей что-то случилось. Под повозку попал или кирпичом по голове ударили в темном переулке. Эту версию Суон старательно мне подсовывал, видя мою заинтересованность в этом богомерзком, по его выражению, деле.

Я же успокаиваться отказывалась. Ну не верилось мне, что маньяк так запросто вдруг сгинул. Скорее, чем-то его спугнули и он до поры до времени затаился.

Мне открылся целый информационный мир. То грязное белье, что собирали на клиентов мы с Лаликой, ни в какое сравнение не шёл с данными, хранившимися у барона.

Понятное дело, не дома. Хотя в фамильном особняке Суонов библиотека была завидная, куда обширнее монастырской. Но там хранилась в основном общедоступная литература, кроме пары-тройки раритетных, старинных изданий, около которых и чихнуть-то было боязно. Вдруг рассыплются.

Барон оборудовал себе логово под театром не хуже пещеры Бэтмена. Дверь открывалась четырехзначным кодом, и доступ туда был только у самого Суона и его первого помощника Дэнни.

Ну, и у меня теперь.

Отдельными папками, подписанными фамилиями, хранились целые родословные грехов. На родовитые семьи, не очень родовитые, даже на простолюдинов, замешанных в каких-то подозрительных телодвижениях. Даже тонюсенький файл на Лалику я нашла, но заглядывать не стала. Неловко как-то. Женщина ко мне со всей душой, а я ей в грязное белье полезу? Надо будет — прочитаю, а из любопытства — ну его. Некрасиво получится.

Самый толстый том про королевскую семью. Туда я, понятное дело, заглянула чуть ли не первым делом. И про себя почитала, и про сестру, и про родителей. На деде меня слегка затошнило, и я отложила неприятное чтиво. Потом как-нибудь.