Антимаг

Адская боль внезапно ушла, уступив место слабости. На лице Лауры появилось злое торжество, а в следующее мгновение вокруг полыхнуло пламя. По ушам ударил дикий, нечеловеческий вой сгорающих людей и живые факелы заметались меж деревьев. Вонь горящих волос, ткани и мяса — знакомая и ненавистная Стрижу, — заставила его свернуться в рвотном спазме. Рефлекс не Лёхи, а его нового тела, прежде ничего подобного не обонявшего.

«Получилось» — подумал Стриж, прежде чем вырубиться.

Глава 5

Для разнообразия, на этот раз Лёху никто не пинал и не бил, приводя в чувство. Хотя, его уже отмутузили так, что на этом фоне пара новых ударов стала бы каплей в море.

Болело всё, особенно голова. Уже знакомый инфернальный звук теперь звучал почти постоянно, но словно тише. Он уже не оглушал, сводя с ума, а превратился в постоянный фон, порождающий пульсирующие вспышки боли.

— Когда ж я уже сдохну… — едва слышно просипел Стриж, не торопясь открывать глаза.

Меньше всего он хотел видеть обгоревшие трупы. Самая лютая смерть, с точки зрения Лёхи — сгореть заживо. Он навсегда запомнил, как впервые увидел горящего человека — в ЦАР, на базаре в Банге. Торговцы поймали подростка, укравшего с лотка кусок копчёного мяса. На несчастного надели пару старых покрышек, облили бензином и подожгли. Когда Стриж с товарищем, услышав дикие крики казнимого, прибежали к месту самосуда, было уже поздно.

С тех пор Лёха не раз сталкивался с подобным, но именно тот, первый случай, запомнился ему больше всего.

Через несколько болезненных вдохов Стриж осознал, что не чувствует вони горелого мяса. Пахло лесом, человеческим потом, животными и дымом. Нормальным дымом от горящей древесины. Лёха открыл глаза и обнаружил, что лежит на плотной шкуре, укрытый видавшим виды одеялом.

— А кофе в постель? — натужно пошутил он.

— Живой, — сложно было сказать чего в голосе Мии было больше: удивления, или облегчения.

Она сидела у огня и помешивала что-то в котелке, подвешенном над костровой ямой — точно такой же, как сам Стриж вырыл на первом привале. Неподалеку возвышались две горки со всяким скарбом: закопчённые котелки, кружки, бурдюки и деревянные фляги с ремешками для ношения через плечо, одежда и обувь, пара ножей, ложки, нехитрая снедь и отдельно — несколько мешочков, похожих на средневековые кошельки или табачные кисеты. Тут же валялись пустые заплечные мешки, из которых всё это барахло и вытрясли.

— Трофеи? — догадался Стриж и охнул.

Грудь болела при каждом глубоком вдохе.

— Отыскала по следам где они сбросили вещи прежде, чем окружить нас, — кивнула эльфийка, с беспокойством глядя на Лёху.

Разбитая губа Мии чуть припухла и разговор явно доставлял ей неудобство.

— Да тебе цены нет, — Стриж, морщась от боли в отбитом теле, кое-как принял сидячее положение. — Ох… Этот сучий хипстер меня что, на отбивную пустить хотел?

Покойный ныне бородач действительно отделал Лёху так, как он не огребал даже в буйной молодости. Стриж с некоторым удивлением отметил, что болит даже то, что по идее болеть не может. Не меньшее удивление вызывало то, что двигаться он при этом ещё способен.

— На патологанатома, наверное, учился гад, — резюмировал Стриж. — Или на палача…

— Ты бы меньше шевелился, — посоветовала эльфийка.