Одержимый

— А то! — виконт жестом отогнал слугу и лично расплескал самогон по кубкам. — На ягодах-то настоянное!

— Я у тебя прихвачу бочонок.

— Да хоть всё забирай! — щедро предложил Вильгельм. — Для друга ничо не жалко! Ы…Ик! Ышшо нагоним!

— Спасибо! — Зартан стукнул кубком о кубок собутыльника. — Так, о чём это мы?

Из-под стола вылез гвардеец и попытался поклониться. Поклон ожидаемо завершился на полу, где бравый вояка и уснул со счастливой улыбкой на морде.

— О пустышке в саблезубом, — напомнил Вильгельм, дождавшись окончания импровизированного перформанса в исполнении элиты местной армии.

— Точно, — Тигр залпом выхлебал самогонку. — В общем, от личности зависит. Ежели кто духом сильный — и на четвереньках сможет. С этим — точно получится. Он в дороге уже глаза продрал и встать пытался.

— Быть такого не может! — не поверил Вильгельм.

— Пойдём, сам увидишь! — решительно стукнул кулаком по столу Зартан.

Он встал из-за стола. Несмотря на выпитое, молодой Тигр вполне уверенно держался на ногах.

Его охранники, трезвые и от того особенно мрачные, тут же тенями встали за его спинами. За командирами потянулись и немногочисленные любопытные из числа тех, кто сохранил способность самостоятельно передвигаться. И, разумеется, Стриж.

Процессия подошла к немногочисленным зевакам, окружавшим клетку. Лёха с интересом оглядел зверя.

Саблезубый выглядел внушительно. Под короткой светло-рыжей шерстью перекатывались мышцы, выдавая громадную силу зверя. Мощные лапы, широкая грудь — и неожиданно короткий хвостик с чёрным кончиком.

Янтарные глаза смотрели на людей с яростью. Стриж подумал, что если тому, кто внутри зверя, удастся совладать с телом и вырваться из клетки — лучше в этот момент оказаться как можно дальше. Потому что от удара такой лапой не спасёт никакой доспех.

Саблезуб сумел встать с четвёртой попытки и даже сделал пару нетвёрдых шагов прежде, чем его лапы подогнулись и он ткнулся мордой в прутья клетки.

— Да… — восхищённо протянул виконт, оглядывая зверя, — повезло же отцу…

— Его императорское величество одаривает достойных не за удачу, а за верную службу, — несколько напыщенно произнёс Зартан.

— Это чего же такого значимого мой дражайший батюшка сделал? — озадаченно свёл брови Вильгельм.

— А это, друг мой, — Зартан понизил голос, но его всё равно слышали практически все, — не твоего ума дело.

В словах звучал лёгкая обида, наводящая на мысли, что он и сам не в курсе.