— Хорошо. — У Романа не были ни сил, ни желания говорить о Патрике.
— Спасибо, милый. Ну а как ты там на самом деле? — на этот раз в голосе мамы послышалась искренняя забота, и на Романа вдруг накатило все разом: мысли о чужом городе, дурацком университете, Волкове, его девушке…
Роман сглотнул и, выключив громкую связь, чтобы больше не видеть счастливую улыбку мамы, поднес телефон к уху:
— Все хорошо. Я уже привык. Здесь… весело.
— Отлично. Я очень за тебя рада. А как отец?
— А ты спроси у него сама, — ответил Роман, чувствуя, как на него наваливается усталость.
— Ладно, милый. Передавай Анне и Константину привет, когда будешь звонить. Целую.
Тон у мамы изменился. Роман не стал предлагать ей самой позвонить родителям отца. Это было бесполезно. У мамы там кенгуру и эвкалипты. Рай на земле.
Роман положил на барную стойку замолчавший телефон, потер лицо руками, понимая, что нужно непременно поспать, но вместо этого придвинул мобильный вновь и набрал номер английского деда.
— Да, мой мальчик, — бодро откликнулся дед. — Что-то случилось?
— Как партия века? — спросил Роман, гоняя пальцами по столешнице пару кунжутных зернышек, невесть как пропущенных домработницей.
— Пока идет. Но я уже выигрываю по материалу.
Мистер Дженкинс что-то возмущенно сказал на заднем плане, дед злорадно рассмеялся.
— Слушай, а это ты сказал маме, чтобы она позвонила?
После секундной заминки дед проворчал:
— Делать мне больше нечего.
Но этой заминки Роману хватило.
— Ладно. Дженкинсам привет. Передай миссис Дженкинс, что я скучаю по ее тыквенным печеньям.
— А мы скучаем по тебе, сынок, — тихо сказал дед.
Роман кивнул, хотя дед и не мог этого видеть.