— Когда это все завертелось, ты ничьих советов не слушал, сынок. Отбрыкивался от них как мог. А теперь что?
Крыть было нечем, и Роман молча сделал глоток обжигающего чая. Отец тоже отпил из своей чашки, а потом поднялся из-за стола. Подхватив с подоконника пачку сигарет и зажигалку, он устроился у вытяжки и закурил.
— Ты собирался бросать, — сказал Роман, потому что молчание было невыносимо.
— Бросишь тут с вами, — хмуро произнес отец и вновь затянулся. — Судя по тому, что ты сказал «Маша беременна», ты планируешь соскочить с этой темы?
По его тону Роман не мог понять, что тот думает. Смысл же сказанного не достигал сознания вообще.
— Почему ты так решил?
— Ну, раз «Маша беременна», а не «у нас будет ребенок».
— А-а-а, нет, — замотал головой Роман. — Я просто криво сформулировал, я…
— Маша будет делать аборт? — голос отца звучал все так же ровно.
— Нет, — твердо сказал Роман.
— Уверен, что потянешь? — отец выпустил дым и проследил за тем, как он уходит в вытяжку.
— Нет. Не уверен, но я против аборта.
В голосе Романа прозвучал дурацкий, неуместный вызов. Хотя он совсем не собирался. Он был напуган и не знал, что делать. Какой уж тут вызов?
Отец хмыкнул.
— Когда Диана сообщила, что беременна, я был против ребенка. Мне вот-вот должно было стукнуть двадцать, и обзаводиться семьей я не планировал вообще. Диана тоже не планировала выпадать из тусовок на продолжительный срок. Своим родителям я даже говорить не стал. Знал, что они скажут. Проходил в Москве, — отец невесело усмехнулся и сделал очередную затяжку. — А Дия матери сообщила. Питер позвонил мне вечером и сказал, чтобы моей ноги больше у них не было, потому что он не позволит своей дочери даже смотреть в сторону немужчины. Я что-то мямлил в трубку… Не помню уже. И очень мне было стыдно, знаешь. Я ведь твоего деда всегда уважал. А он добавил, что ребенок и без такого отца прекрасно вырастет. Глядишь, человеком станет.
Роман сглотнул. Узнать о том, что он появился на свет только потому, что этого захотели не родители, а дед, было неожиданно больно. Впрочем, Роман вдруг понял, что всегда подозревал что-то подобное. Русские бабушка и дедушка относились к нему не то чтобы прохладно, но Роман не чувствовал от них особой любви. Вот только он думал, что хотя бы маме с отцом он был нужен. Ну а иначе как вообще? А теперь оказывается…
— А если бы дедушка не настоял?
— То мы совершили бы самую страшную ошибку в своей жизни, — негромко произнес отец и после паузы добавил: — Ты молодец, Ромка. Легко не будет, но ты… молодец.
Роман медленно выдохнул, сообразив, что все это время задерживал дыхание. Голова закружилась.
— Я только ничего не знаю и дико боюсь, — прошептал он и уткнулся лбом в столешницу.