Ромка повесил трубку так быстро, что она даже не успела попрощаться. Он приедет? Правда приедет?
До самого вечера Лялька не могла найти себе места. Тамара Михайловна даже, кажется, звонила Сергею и жаловалась на то, что Лялька не стала обедать. Ну какой тут обед, господи, когда внутри все дрожит так, что кажется, все внутренности выскочат наружу?
Лялька знала, что у Ромки с Димкой после учебы практика, и понимала, что приедут они не раньше восьми, поэтому, когда в ее комнату постучали, она была уверена, что это Тамара Михайловна.
— Я. Не. Буду. Есть! — отчеканила она, даже не повернувшись на звук открываемой двери. Хотя вообще-то удивилась: Тамара Михайловна не заглядывала без разрешения.
— А это зря. Грохнешься в голодный обморок, — раздался Ромкин голос, и Ляльку будто сдуло с кресла.
Щеки залило жаром. Лялька бросила взгляд на стену, но часов там не было. Черт! Она ведь не успела привести себя в порядок. На ней футболка с феей и ни грамма косметики!
— Ты откуда здесь? — пискнула она, окидывая Ромку испуганным взглядом и краснея еще сильнее.
Ромка был в костюме, при галстуке, и… такая красота должна была находиться под запретом. Дышать, глядя на него, совсем не получалось.
— Я обещал приехать, — пожал плечами Ромка. — Можно войти?
Лялька оглядела смятую постель, захламленный стол и вновь повернулась к Ромке:
— У меня не убрано. Я... думала, вы позже приедете.
— Мы раньше освободились, — Ромка засунул руки в карманы брюк. — Можем пойти в гостиную или на улицу.
Лялька решила было согласиться на прогулку, потому что действительно стеснялась беспорядка, но делить Ромку с Димкой, Сергеем, Тамарой Михайловной и еще бог знает с кем не хотелось.
— Нет, давай здесь.
— О’кей, — Ромка вновь пожал плечами и оглянулся на открытую дверь. — Закрыть?
— Если не боишься, — вздернув подбородок, произнесла Лялька.
Ромка тихонько прикрыл дверь и повернулся к ней. Возмутительно красивый и непривычно серьезный. Даже глаза не улыбались. Вот, значит, как.
— Ну, начинай.
Она намеренно говорила с наездом, потому что точно знала, что тот Ромка, который бросился в погоню за Андреем, непременно простит этот тон, успокоит, ведь он «испугался до чертиков и больше так не хочет». Ей так нужно было знать, что ничего не изменилось.
Ромка вздохнул и на миг сжал переносицу.