— Ян, что с тобой?
— Я… испугалась за Диму, — врать почти не пришлось. Она ведь вправду испугалась.
— С ним все нормально. Я говорил с Сергеем, — босс сделал еще один глоток, по-прежнему глядя на Яну, и неожиданно добавил: — С завтрашнего дня студенты к нам не ходят.
— Почему?
— Сделаем перерыв, пока не поймем, что за ерунда у нас тут творится.
— А что за ерунда?
Босс некоторое время ее разглядывал, прежде чем сказать.
— Вот как узнаю, так тебе и сообщу, — Лев Константинович улыбнулся одними губами. Глаза при этом оставались серьезными. — Иди домой, Ян. Я сам уберу посуду.
Яна торопливо кивнула и принялась собираться. Все это время босс молча пил кофе, наблюдая за ней. Это не просто нервировало. Это пугало. Что было в тех документах? Она под подозрением? Но тогда почему он пьет приготовленный ею кофе?
Вместо того чтобы поехать домой, Яна отправилась на Арбат. Несмотря на промозглую погоду, музыканты и художники были на своих местах. Яна остановилась у виолончелиста и слушала его, кажется, целую вечность. Даже когда основательно продрогла. Музыка сегодня не умиротворяла, нет, но она напоминала о том, что в мире есть что-то вечное, а еще о том, что сама Яна тоже, наверное, могла бы прикоснуться к вечности.
Домой она вернулась около полуночи. Мама встретила ее встревоженным взглядом, и Яне даже не было стыдно соврать, что все это время она провела на работе. Естественно, это вызвало допрос с пристрастием, но Яна была готова. Мама утянула ее в гостиную и усадила на кожаный диван. Сама присела рядом и взяла за руку. И Яна принялась рассказывать о том, что Лев Константинович вызывал к себе начальника службы безопасности. О чем они говорили, Яна не знает, ее в детали не посвящали, но кофе из ее рук босс принял. Зачем она добавила про кофе, понятия не имела. Наверное, потому, что ей это было важно.
— Значит, доверяет, — удовлетворенно улыбнулась мама, и Яну физически затошнило от этой улыбки. А может, от голода. Она с утра ничего толком не ела.
— В общем, ты ему сообщай все, что тебя смущает. Особенно про Сергея и про Диму.
— Про Диму я не смогу. У них практика прервалась.
— Как прервалась? — мама до боли сжала Янины пальцы.
— Лев Константинович сказал: до того момента, пока он не поймет, что происходит.
Мама выпустила ее руку и сцепила кисти в замок, нервно потирая ладони друг о друга.
— А не уточнял, что он имел в виду?
— Нет, — покачала головой Яна и спросила: — Мам, что там происходит?
— Ничего, Яночка. Ничего из того, о чем тебе стоило бы беспокоиться.