(Ты любишь?)
Остро пульсировала порезанная рука, ныли плечи и ноги, будто я в одиночку разгрузил вагон с цементом. Нестерпимо болела сломанная в аварии нога.
«Мы нашли дорогу», — почему-то подумал я и все вспомнил — черепаху, секс с Ольгой, порезанную руку, болото. А дальше… Память, до этого услужливо предоставлявшая мне нужные факты, неожиданно заупрямилась, будто машина, у которой вдруг заглох двигатель.
«Да, но как мы нашли дорогу обратно?! — закричал мой внутренний голос. — Я же ничего не помню!»
Скрипнув, открылась дверь. Ольга.
Борясь с подступающей тошнотой, я со страхом посмотрел на ее ноги. Обычные ноги. И руки обычные.
На меня внезапно нахлынуло необъяснимое чувство. Я привстал, Ольга шагнула ко мне, и я заключил ее в объятия. Глаза Ольги наполнились слезами.
— Ну что ты, все же в порядке, — успокаивал я ее, ласково гладя по голове.
— Ты что, совсем ничего не помнишь? — всхлипнула она.
— Оля… В свое время ты все узнаешь. Главное — мы вернулись.
— Это все из-за аварии, да? — Девушка смотрела мне прямо в глаза.
— В общем, да, — неохотно ответил я, дотронувшись рукой до того места, где была вживлена пластина.
Мы сели на топчан.
— Послушай, — нерешительно начал я. — Я бы не хотел, чтобы о происшедшем знали наши ребята…
— Я ничего им не сказала. — Ольга прильнула ко мне. — Ты помнишь, как ты нес меня на руках?
— На руках? — Я с удивлением уставился на нее. — С чего это?
Ольга рассказала, как мы добрались домой.
Я мгновенно покрылся потом. Как мне это удалось?
— …лицо твое было похоже… на маску, а глаза стали будто стеклянные…