— Любезная Марта Прохоровна, — сочувствующе улыбнулся я. — Как же вы это себе представляете? У меня по плану проверка вашего магазина.
— Господи! Да очень просто! — всплеснула она руками, доставая скромный почтовый конверт. — Вы придёте с проверкой, скажем, после праздников, а я в долгу не останусь.
А конвертик держит и отдавать как вроде и не собирается.
— Зачем мне ваши долги после праздников, сами-то подумайте.
— А прямо сейчас мы вам предложим скромный презент, — щедро махнула она рукой на ящики.
— А честь мундира? Что подумают ваши сотрудники, если я от вас выйду с таким презентом?
— Поверьте, мои сотрудники прекрасно понимают, что людям в мундирах тоже хочется вкусно кушать.
Я сурово осмотрел деликатесы под целлофаном.
— Ну ради праздника. Все мы люди. Я очень прошу, — вплотную приблизилась Марта Прохоровна и сунула в мой нагрудный карман сложенный вдвое конверт.
— Исключительно из-за вашей красоты и обаяния, — поправил я очки, чтобы не видеть с близкого расстояния мощное декольте, но его было слишком много, особенно в очках на плюс.
Заведующая выхватила откуда-то лист обёрточной бумаги и ловко завернула в него целлофановый набор.
— Всего хорошего, с наступающим Первомаем.
— И вам также самого наилучшего, — принял я свёрток.
Добрая, понимающая улыбка Марты Прохоровны сопровождала меня до самых дверей.
— Коллега, идёмте, — окликнул я Борьку, который пристроился на ящиках с консервированным мясом криля и что-то увлечённо строчил. — Здесь слишком много работы, сегодня всё не успеем. Мы вернёмся после праздников.
— Но я ещё…
— Идёмте, — с нажимом повторил я и шепнул ему на ухо: — Не переигрывай. Валим быстрее.
— Всего доброго, — раскланялись мы с работниками подпольного снабжения и перешли на бег, едва оказавшись на улице.
— Это что? — кивнул Боря на мой свёрток.
— Взятка, — коротко объяснил я.