– Света, – вдруг перебил Аристарх, – что ты видишь?
– Вас. И пульсирующую золотую вязь вокруг. Если бы вы слышали, как она поёт.
Она напела несколько тактов.
Аристарх тихо выругался. Оксана ойкнула.
Света медленно поднялась в воздух и застыла, истекая золотистыми прядями, которые разматывались в тончайшие лучики, оплетая седловину, ледяную реку, неясную громаду кальдеры и небо, изгоняя мрак.
– Но вязь на то и вязь, и меж нитями остается пустота, – напевала Света. – Но пустоты нет, ячейки эти заполнены тенями угасших жизневеев, угасших от боли, страданий, просто от нежелания жить. И когда их становится много, замедляется жизненный процесс. Количество переходит в качество, и вместо золотых, поющих жизнь полотнищ, появляются чёрные вуали нежизни с золотистыми вкраплениями. И тогда в живых мирах возникают раны, рушится в нежизнь сначала низкоорганизованная материя, потом разум. И это началось у нас на Земле, на нашей живой Земле. Но мы с Землёй – одно целое, и раны, нанесённые ей, ранят и нас, а свои раны мы заживляем сами. А потому…
Опутавшая всё вокруг золотистая вязь ярко вспыхнула, наливаясь светом и подбрасывая девичью фигурку ввысь над кратером. Лучи, на которые расплетались истекающие от девушки золотые пряди, бледными полосками взметнулись вверх, уходя в бесконечность, чтобы соединиться с ярким блеском звёзд и вернуться потоком света.
И от этого света граница резко очерченной тени от восточного края гигантского цирка тихо скользила вниз по склонам, понемногу начиная клубиться и напоминая вязкий блеклый туман, медленно перемешивающийся с более тёмными слоями ниже. И каждый поднимавшийся из глубины слой словно пропитывался светом и стекал закрученными желтовато-белыми завитками в кратер и где-то там сливался с такими же, сотворёнными противоположными склонами, рождая нарастающую вверх бликующую массу. Она казалась прозрачной насквозь, но взгляд тонул в её глубине, растворялся в кажущейся пустой бесконечности, которая тянула к себе, манила окунуться, искупаться в этом озере звёздного света.
Блики постепенно стянулись к центру, вытягиваясь к небу подрагивающей колонной и обрушиваясь назад раз за разом, словно им не хватало сил. Золотистые пряди беспомощно плясали по кратеру, по склонам, по седловине. Коснулись тёмных силуэтов у костра, окутали их и взметнулись вверх, неся с собой семь засветившихся золотом фигур. Они поднимались и расходились в стороны. И от каждой к кратеру потянулись светлые лучи, оборачиваясь вокруг вспучивающейся колонны, вздымая её и разделяя на несколько дымных струек, растворявшихся в тёмно-синей вышине. Как протянутая к звёздам рука с раскрытой ладонью. А под прозрачной массой начинало проступать что-то смутное, серое, с чернеющими провалами. Казалось, что уходящий в небо свет тянет за собой дно звёздного озера, поднимая его изломанным пиком над склонами кальдеры, заполняя пустое пространство. Всё выше, выше, выше. Пальцы-струи призрачной ладони сомкнулись «лодочкой», от невидимых кончиков вниз прокатилась волна бликов, и вытянутая к звёздам рука вдруг взорвалась искрами света, осыпавшими небо.
И с последним сполохом на месте кальдеры проступил тёмный склон исчезнувшего пика.
Золотистое свечение погасло, забрав с собой удерживающую в воздухе силу, и восемь фигур рухнули на относительно ровную площадку у самой вершины. Благо, было невысоко и всё обошлось. Во всяком случае, на первый взгляд, как заметила Света, полулёжа на покрытой редкой бурой травой площадке и растирая ушибленное плечо.
Тем временем народ с оханьем и руганью начал подтягиваться к ней поближе, и Света занервничала – очень уж вид был у них нехороший. То есть, не вид – выражение на лицах, сам-то вид был как раз… обновлённый, что ли. И подруги, и спасатели выглядели так, словно окунулись в источник молодости и здоровья. В звёздно-лунном свете кожа казалась упругой и гладкой, как младенцев, без малейших признаков морщин. У потерявшей где-то бейсболку Оксаны блестела копна перепутанных волос взамен привычных мышиных хвостиков, а чуть склонная к полноте Юля сделалась стройной и гибкой. Но всё это были мелочи по сравнению с глазами, ставшими большими и такими яркими, будто светились изнутри. Глубоко-чёрные у Юли и аквамариновые у Оксаны.
Вот выражение этих глаз Свете и не понравилось: отчего-то возникало стойкое ощущение, что сейчас ей достанется, и сильно.
– Ой, девчонки, какие вы красавицы, глаз не отвести! – быстренько выпалила она, поспешно отступая назад и упираясь, к сожалению, в скалу, вдоль которой тянулась тропа снизу. – А глаза вообще блеск!
– Давай-давай, – хищно оскалилась Юля, явив безупречно ровный ряд зубов, – отбрехивайся!
– Нет, правда! Вы только на себя посмотрите!
Девушки остановились.
– Продолжай, – сказала Юля.
Света лихорадочно собиралась с мыслями, не зная, как описать происшедшую с подружками перемену, и ляпнула:
– Да каждой из вас теперь за любого олигарха замуж выйти – раз плюнуть! В очередь будут выстраиваться.
ebooksa