Ааронг вскинулся и возмущенно посмотрел на меня, а потом нервно зарылся пятерней в волосы и тоскливо сказал:
– Так то сражения…
– Поверьте мне как женщине, – проникновенно сказала я, – в моем исполнении будет просто красивая песня, а в вашем ее слова станут бесценны. Вы же любите жену, и она скоро преподнесет вам подарок – вашего ребенка, так преподнесите и вы ей…
Мы помолчали, и Ааронг немного успокоился.
– Анастасия, умеете вы слова подобрать! – усмехнулся он.
– Ну что вы, – отмахнулась я с улыбкой, – чаще я лишнее говорю. А вы знаете, как один знаменитый певец выступал? – спросила я и тут же ответила: – Он находил в зале одно лицо и пел для него. Попробуйте и вы так, ведь это будет лицо самого дорогого для вас человека.
Я вышла от правителя и облегченно выдохнула – кажется, буря прошла стороной. Вечером ожидался бал-маскарад, который должен был открыть Ааронг своей песней, а после нее устраивали фейерверк. Почему так? Салитея очень быстро устает и не всегда выдерживает до конца вечера.
Я шла по коридорам дворца, раздумывая, то ли вернуться в парк, то ли пойти к себе. Если честно, бегать расхотелось. А еще я вспомнила, что у меня нет маскарадного костюма. Любопытно, какой костюм выбрать в мире, где есть вампиры, эльфы, русалки и прочие?
– Ася, вы ранняя пташка, – услышала я голос Ульриха. – О чем задумались?
– О чем может думать девушка? – усмехнулась я. – О бале-маскараде и о том, что ей нечего надеть.
– А хотите, я буду вашей феей, исполняющей желания, и решу эту проблему? – игриво спросил он.
– Ульрих, только не говорите, что у вас есть женский маскарадный костюм? – Я распахнула глаза в притворном изумлении.
– Все намного прозаичнее, – рассмеялся он, – я могу открыть портал и сопроводить вас в долину.
– А как же растрачивание магического потенциала? – напомнила я ему.
– Чего не сделаешь ради дамы сердца, – галантно сказал граф.
Опаньки! Ничего себе заявочки.
– Что-то мне подсказывает, что дамы вашего сердца сменяются с завидной частотой, – ехидно заметила я. – Предпочту быть вашим другом.
– Ася, вы разбиваете мне сердце! – воскликнул он с улыбкой, опровергающей его слова.
– Ульрих, если бы его можно было так легко разбить, вы не дожили бы до таких лет.
Напоминание о возрасте графу почему-то совсем не понравилось.