– В ее чреве их уже трое. Вечером отпочкуется еще один. Они будут размножаться, как крысы. Они заполонят этот чертов город и уничтожат все живое.
– Я убью ее.
Заяц захихикал, и Владимир присоединился к нему. Если бы его лицо могли разглядеть сотрудники ГИБДД, его немедленно остановили бы – совершенно безумный взгляд и пепельный цвет кожи буквально вопили о том, что человеку срочно требуется психиатрическая помощь.
Владимир протянул руку и поддел ногтем глаз зайца. Оттуда потекла коричневая жидкость. В зловонной глазнице копошились черви.
– Я в норме, парень, – успокоил его заяц. – У меня для тебя еще новость. Она с ними. Настя то есть, – понизив голос, сообщил он.
– Настя? – Владимир был ошеломлен.
– Они все меняются, парень, – проскрипел плюшевый монстр. – Сожалею.
Владимир подумал о ноже, который он неизвестно зачем положил в бардачок.
– Эй, откуда ты все знаешь? – спросил он, но ответом ему была тишина. Кузнецов скосил глаза. Блестящие искусственные глазки бессмысленно глазели на дорогу. Заяц молчал.
Да и не мог он ответить. Ведь, по большому счету, это всего-навсего игрушка. Обычная плюшевая игрушка.
Через сорок минут он был на месте. В салоне машины витал одуряющий запах роз – Владимир купил пятьдесят одну штуку. Не забыл он и о родителях жены – теще припас шоколадный тортик, тестю – бутылку виски.
Когда он уже собирался выйти из машины, ему неожиданно позвонил Логвиненко.
– Макс, у меня почти нет времени, – сказал он, прежде чем детектив успел открыть рот. – Говори очень быстро.
– Володя, это касается того дела, насчет убийства. Девочка, Ксюша, помнишь?
– И что?
(я сам все уже давно знаю)
– Ее смертельно ранили на собственном дне рождения.
Дверь открылась, и
(они все меняются)
Кузнецов аккуратно положил трубку на сиденье.