Инкуб

– А по-моему, в этом что-то есть, – услышал он за спиной женский голос. – Безобразное тоже может быть прекрасным, важно только изменить привычную точку зрения.

– Ну, ты загнула, Зоенька, – криво усмехнулся Верещагин и тут же резко подхватился с кресла, осознав, что разговаривает с покойницей.

– Ты слишком самоуверен, Анатолий, – осуждающе проворковали ему в спину. – И слишком безапелляционно судишь о том, чего не понимаешь. Искусство не бывает однозначным.

У Верещагина затряслись руки, и он едва не выронил пустой стакан. Оборачивался он медленно, пытаясь хоть как-то освоиться в совершенно новой для себя ситуации. Зоя стояла за спинкой его кресла в том самом зеленом платье, в котором она шокировала почтенную публику в ресторане «Парадиз».

– Ты вернулась? – тупо спросил Верещагин.

– Странный вопрос, Анатолий, ты не находишь? Мы ведь с тобой не договорили. Кофе хочешь?

Зоя повернулась к мужу спиной и направилась в столовую, покачивая бедрами. Верещагин, холодея от ужаса, смотрел вслед ожившей покойнице, пытаясь удержать остатки разума в пылающей голове. Это не могло быть явью! Мертвые не возвращаются! Похоже, он просто допился до белой горячки. В таком состоянии кому-то мерещатся зеленые чертики, а он увидел ведьму в зеленом. Надо немедленно принять душ и все пройдет. Видение исчезнет, а сам Анатолий вернется в привычный мир с толстомордыми прорабами и манерными деятелями искусств.

Струи холодной воды ударили по разгоряченному телу Верещагина, но его опьянение было столь велико, что он не почувствовал облегчения. Анатолий простоял под душем более десяти минут, пока, наконец, не почувствовал спасительный озноб. Вот так люди и сходят с ума. Водка и одиночество способны даже сильного мужчину довести до психического расстройства. Надо завести любовницу. Лучше двух. Он должен забыть Зою и как можно скорее. Еще одного такого видения он может просто не выдержать. Верещагин насухо вытерся полотенцем и натянул брюки. Душ все-таки его отрезвил, хотя хмель из головы еще окончательно не улетучился. Анатолию захотелось чаю, и он побрел на кухню, шлепая босыми ногами по паркету.

Зоя стояла лицом к плите и спокойно варила кофе. Верещагин вскрикнул от неожиданности и покачнулся. Зоя медленно повернулась к нему лицом и произнесла с улыбкой:

– Сколько раз тебе говорить, Анатолий, не ходи по паркету босиком, наткнешься на что-нибудь острое.

Верещагин затравлено глянул на нож, лежащий на разделочном столе. До орудия убийства ему оставалось сделать всего пять шагов. Расстояние совсем мизерное, если считать его человеческими мерками. Но Анатолию показалось, что он затратил на его преодоление целую вечность. Ярость прихлынула к его сердцу, когда он, наконец, дотянулся до рукоятки. Удар Верещагин наносил в левую часть спины, туда, где у нормальных людей находится сердце. Стальной нож с хрустом разодрал женскую плоть. Верещагин отпрыгнул назад, чтобы не запачкаться в крови, но Зоя даже не покачнулась. Она продолжала, как ни в чем не бывало, помешивать кипящий кофе, а ее голос прозвучал совершенно спокойно в наступившей тишине:

– Один раз ты уже убил меня, Анатолий, и даже похоронил с почестями. Зачем же повторятся? Кофе будешь?

Верещагин принял фарфоровую чашку из рук убитой жены и даже отхлебнул из нее глоток. Ноги его не держали, и он почти рухнул на стул, стоящий рядом. Зоя присела напротив. Она столь старательно помешивала кофе серебряной ложечкой, словно от этого зависело ее будущее. То самое будущее, которого у нее не было и не могло быть. Анатолий смотрел на руки Зои словно завороженный, не в силах произнести ни единого слова. Да и что он мог, собственно, спросить у женщины, являвшейся всего лишь плодом его разгоряченного воображения.

– Так сорви этот плод, Анатолий, – спокойно произнесла Зоя. – Можно прямо здесь, на обеденном столе.

Платье само поползло с ее плеч, обнажив тугие груди. Она стала медленно подниматься со стула, одновременно протягивая руки к мужу, словно приглашая его в объятья. А материя все сползала и сползала вниз, открывая мужскому взгляду живот и бедра. Верещагин закричал так страшно, что Зоя вздрогнула и сделала шаг вперед, чтобы удержать взбесившегося мужа. Анатолий не дал ей этого шанса. Он отпрыгнул назад, споткнулся, упал, вновь подхватился на ноги и ринулся прочь от нежных ласк той, что уже дважды стала покойницей. Верещагин хотел выскочить на крыльцо, но дверь оказалась заперта, и он в отчаянии стал колотить в нее кулаками. Ключ был где-то рядом, но Анатолий никак не мог его обнаружить, а потому и бился в истерике, пока не услышал спокойный голос жены.

– Да будет тебе, Анатолий, ты не захотел познать меня живой, значит, тебе придется спать с мертвой. Так решил он, наш Хозяин, и нам с тобой остается только одно – подчиниться его воле. Я буду ждать тебя в спальне, дорогой, на нашем семейном ложе.

Верещагин услышал, как заскрипели ступеньки под ее ногами и в ужасе оглянулся. Обнаженная Зоя поднималась по лестнице, а из ее спины торчала рукоять кухонного ножа, которым Анатолий пытался разрешить все свои проблемы. Кровь не текла из нанесенной им раны, что являлось еще одним подтверждением нереальности всего происходящего. Незадачливый убийца вновь вернулся в гостиную и залпом допил остатки водки из бутылки. Увы, надежное средство от всех печалей в этот раз не помогло. Верещагина била нервная дрожь и он с большим трудом набрал номер нужного телефона:

– Приезжай, если сможешь, Аркадий. Она здесь.

– Кто она? – послышался из мобильника взволнованный голос Завадского.

– Зоя, – прохрипел Верещагин. – Ведьма пришла за моей душой.