И дело было не просто в холоде некоторых коридоров и лестниц, даже не в сквозняках, сильно или едва ощутимо дувших в старых отремонтированных палатах. Временами, когда Эш просил других остановиться, чтобы он мог прикинуть, является ли «настроение» в определенной точке статическим или переходным, Бэббидж стоял, упершись в пол широко расставленными толстыми ногами и скрестив на груди руки, как бы бросая вызов любому намеку на призрачное присутствие в комнате или коридоре. Эш знал, что такой упрямый скептицизм не способствует сверхъестественному откровению, но не мог забыть, что несколько лет назад он, наверное, занимал бы такую же негативную позицию.
Достав из своей наплечной сумки журналистскую записную книжку, он стал просматривать краткие заметки, сделанные во время обхода нижних этажей замка. Он также изучал наброски, которые сделал в определенных местах. Позже, уединившись в своей комнате, он перенесет эти заметки в ноутбук, возможно, приводя их в более понятный вид, чтобы получить первоначальный отчет.
Хотя времени для оценки самых верхних этажей не было, он и два его проводника, причем Бэббидж все время изображал из себя оскорбленного и недовольного, обрыскали несколько этажей старинного здания, в том числе кухни, гостиные, библиотеки и оружейные комнаты (в том числе ту, где Эш уже успел натерпеться страха), а также лестницы, залы и коридоры. Следователь отметил несколько мест, которые заслуживали дальнейшего изучения, мест, где он позже установит камеры и датчики. Более сложное оборудование может быть привлечено после этого начального поиска, но это будет на другой день – или ночь.
Эш был и расстроен, и возмущен отказом Бэббиджа предоставить ему полный доступ к этажу под разоренной палатой Дугласа Хойла. Начальник службы безопасности был твердо уверен, что самый нижний этаж находится вне границ доступа следователя, и Дерриман виновато с ним соглашался. Строгие приказы сэра Виктора Хельстрема давно наложили вето на любую просьбу спускаться ниже второго подземного уровня, и ни Бэббидж, ни Дерриман не были готовы его отменить, даже став свидетелями поразительного выброса Эша в коридор.
Эш был убежден, что призрак, а у него не было сомнений в том, что это призрак, исходит из глубины Комрека, и во время своей встречи с Хельстремом, которая состоится через – он сверился с наручными часами – сорок минут, он собирался настаивать, чтобы его туда допустили. Если нет, то сделка отменяется: он уедет обратно в Лондон, пусть даже за свой собственный счет.
Пока он писал в блокноте, устроив его на сплющенной кожаной наплечной сумке у себя на коленях, на страницу упала чья-то тень.
– Не возражаете, если я посижу с вами минутку, сынок? – раздался отчетливый, но какой-то уставший голос.
Эш поднял глаза, но не смог четко разглядеть стоявшего перед ним человека: за спиной у того заходило солнце, и он видел только, что это кто-то высокий и прямой как шомпол, почти с военной выправкой.
– Прошу вас, – отозвался Эш и почувствовал, как деревянные планки скамьи поднялись, а затем провисли, когда незнакомец грузно опустился рядом с ним с тяжелым вздохом. Судя по профилю, он был красив в молодости, с сильным орлиным носом и твердой челюстью, его внешность портили только спадавшие с высокого лба длинные жидковатые волосы, чьи серые пряди легко одерживали верх над первоначальной чернотой. Он носил длинные, густые висячие усы, которые, хотя и чересчур отросли, не умаляли его военной осанки. В свое время его новый компаньон, возможно, состоял в Королевской гвардии, так прямо и гордо он себя держал. По прикидке Эша, тому было от семидесяти пяти до восьмидесяти лет.
Человек с прямыми плечами скосил глаза на смягченное туманом красное солнце и ни с того ни с сего сказал Эшу:
– Знаете, они все это неправильно поняли.
Эш почувствовал себя так, словно оказался вовлеченным в разговор на полуслове. Он молчал.
Человек медленно покачал головой, как бы с сожалением.
– Они совершенно не видят картины; думают, я собирался забить ее до смерти, как будто я стал бы тратить время на эту глупую суку. Знаете, она выбежала голой на улицу, бросилась в первый подвернувшийся паб, крича «караул» и всем рассказывая, что ее пытался убить муж.
Он издал сухой сдавленный смешок.
– Нет, я намеревался убить Сандру, и так я и сделал. Но из ярости, – добавил он, как будто это делало его преступление простительным. Он повернул голову к Эшу, а парапсихолог сидел и слушал, как загипнотизированный. В сущности, Эш и
Поэтому Эш набрался терпения и слушал, хотя и не был вполне уверен, на какие именно события ссылается его собеседник. Кроме того, у него уже составилось некоторое представление о людях, проживавших в Комреке.
– Свежая кровь к нам сюда поступает нечасто, – заметил человек с поредевшей шевелюрой, изучая парапсихолога с головы до ног. – На бегу, не так ли? Этот Комрек – окаянное одинокое заведение, со временем это понимаешь, пусть даже здесь полно гостей. Всегда славно поприветствовать новичка, кого-то, кто, возможно, выслушает мою версию той истории. Других здесь она, похоже, не волнует.
Заинтересованный, Эш подстегнул его продолжать с помощью всплывшей в памяти детали.
ebooksa