Второй

А ты ввязался в историю и принял бой. Как настоящий солдат. Как воин.

Только знаешь, что, давай не будем об этом говорить Петровичу? А я тебе за это бутылку виски выставлю, договорились?

И вот, сидя в Берлоге и начиная смаковать Jack Daniel"s, я и хотел услышать реальную историю о том, что произошло, чтобы хоть со стороны понять, как именно я себя вел — правильно или нет, храбро или трусливо, кем я тогда был — магом или солдатом…

— Ну, правду так правду. Иногда полезно поговорить по душам, — начал Второй.

Когда Петрович сказал, что ты мой поводырь, — я был против. Почему — отдельная история и не под этот напиток. Или я расскажу, или в штабе найдутся добрые люди, поставят в известность. Сейчас это не важно.

Последний год я работал почти один. Да, я не видел Прилипал. Но я научился их чувствовать, ощущать по каким-то совершенно незаметным приметам. Я мог, общаясь с человеком, с точностью до 90 процентов сказать, свободный он или в нем уже сидит зародыш. Я чувствовал кукол, я понимал моменты, когда они строят коконы. И все это время я учился их убивать. Так, что бы сразу и навсегда — без последствий.

Я привык работать самостоятельно, полагаясь только на себя. Петрович звал в Клинику, но ходить в патрули с бригадой я не мог, а искать себе постоянного поводыря — не хотел.

Но…Приказы не обсуждают. Мне дали вести объект, и этим объектом оказался ты.

Я привык хорошо делать свою работу. Защищать и охранять. И если сам Старик меня попросил охранять какого-то там Яна Гарду, в прошлом ничем не примечательного типа, а сейчас фонящего так, что он был открыт всем липучкам на несколько километров вокруг, я при всех своих планах просто выполнил приказ.

Я не собирался тебя таскать ни в рейды по районам, ни на вот такие проверочные мероприятия. Просто потому, что мне была поставлена совершенно четкая задача. Да, именно защищать и охранять. Но ты стал для меня обузой.

У меня осталось несколько незавершенных дел. Я не мог их отложить под предлогом того, что теперь жизнь повернула немного не в ту сторону.

Мне надо было доделать то, что я начал. А вот что делать с тобой — я не знал. За несколько лет я видел много поводырей. Поверь мне, заставить мага выйти ночью на обход территории даже под моей охраной — эта задача из серии невыполнимых. Просто потому, что настоящие маги реально боятся. Боятся потерять Дар, боятся стать ненужными, боятся того, что с любым незнакомым человеком к ним навстречу может прийти смерть. Они как — то слишком близко к сердцу принимают то, что именно они главное оружие. И считают, что весь мир вертится вокруг них. Но так и должно быть — они же маги.

Но ты оказался совершенно не магом. Ты не просишь обеспечить себе полную безопасность. Ты не сидишь часами в убежище, ты не отказываешься от грязной работы. И я не могу понять, почему.

Я хотел возразить Второму, но он не дал.

— Не перебивай. Дальше. Ты учишься принимать решения и учишься брать ответственность на себя. Не перекладывать ее на кого придется, а именно самому отвечать за выбранное действие. У тебя это пока плохо получается, но тем не менее. Ты — почти единственный кто так поступает, из тех магов, кого я знал.

Там, в доме…Я должен тебе сказать большое спасибо. Если бы не ты…

Да, я ждал королеву. Я точно знал, что буду стрелять только в голову. Я знал, что не буду думать что передо мной может оказаться просто женщина, которой в свое время слишком сильно не повезло. Но это судьба. Тут ничего не сделаешь.

Я давным — давно перестал задаваться вопросом, почему одним повезло, а другим нет. После того, что было, — не до философии.

Но когда старик открыл дверь, и на пороге появилась девушка — веришь, я реально стоял и ничего сделать не мог. Потому что она была…дед правильно сказал — не такая, как все. Не современная, знаешь, как царевна Несмеяна из какой-то давней сказки. Высокая, белокожая, с очень правильными чертами лица. Но самое важное — это были ее глаза. Они сияли чистым ясным светом. Сейчас — то уже понятно, что и к чему. Но там, в квартире…

Понимаешь, когда общаешься с куклами, когда убиваешь кукол, нет чувства, что ты убил человека. У них уже не та энергетика. Они несут только ощущение праха и тлена, какой-то безысходности. А здесь…на порог зашла девушка, которая несла в себе свет. Слишком много света. Казалось, ты дотронешься, прикоснешься к ней и все горе, и вся печаль, которая есть в мире, пройдет. Она несла в себе силу многих людей. Хороших людей. Она несла в себе любовь, верность, нежность — все то, чем успела пообедать. Она же специально выбирала себе в пищу не просто никому не нужных бомжей с улицы, а семью, где все любили друг друга, стариков, проживших в мире и согласии полвека, — то есть людей с нормальными чувствами.