Впрочем, я особо и не скрывался. Не то чтобы потому что верил, что за мной следят двадцать четыре на семь, просто сами по себе блатные песни уголовно наказуемым деянием не считались. Вон у того же Высоцкого, кстати, вполне живого в этой реальности, целая серия блатняка имелась, и пусть я себя с Владимиром Семёновичем не равнял категорически, тем не менее мог сослаться на пример старшего товарища.
Главное в антисоветчину не впадать, но этого я сторонился как чёрт ладана. Это советская интеллигенция по своей наивности может думать, что на Западе рай земной, а я в своё время нахлебался им полной ложкой. Так что лучше пусть строем в светлое будущее по присмотром КГБ, чем прожжённые капиталисты выжмут, высушат и выбросят, когда станешь не нужен. Потому что чужак, а своим я за бугром никогда не стану.
В остальном развитие музыкального направления шло по плану. Точнее даже чуть-чуть его обгоняло, поскольку Цемель озаботился отсортировать имеющиеся в наличии тексты и был уверен, что нам столько не надо. Некоторые не подходили под формат готовящихся ВИА, другие просто рано было выбрасывать на рынок, чтобы не пересытить его, а кое что наоборот, стоило запустить пораньше, для рекламы, но не самим, а отдать популярным сейчас артистам. Иосиф Эмильвич за небольшой процент, так как это не было оговорено ранее, брался послужить посредником, найти покупателей и вообще устроить всё от и до.
В том что я соглашусь он не сомневался, поэтому изначально задрал свою долю до семидесяти процентов, на что был культурно послан. Да, продажа песен могла стать неплохим источником доходов, который позволит погасить долг перед Шиловым, но лохом я не был, чтобы отдавать свои кровные чужому дяде. Впрочем, Иосиф Эмильевич и не рассчитывал что прокатит, это был такое приглашение к торгу.
Я не стал расстраивать заслуженного деятеля культуры и мы минут десять спорили с заламыванием рук и воплями о голодных детях, которые вот вот останутся сиротами. При этом тот факт, что у меня их нет вообще, а у Цемеля уже вроде как даже правнук имелся никого не смущал, ведь тут главное была экспрессия, а о процентах мы могли и без этого договориться. Что собственно, в итоге и произошло, разделив доли на шестьдесят мне и сорок импресарио. Шилов ничего не получал, так как не участвовал, но ущемлённым себя не чувствовал, поскольку первый квест-рум уже был почти готов к открытию в его торговом центре, что позволяло мало того что привлечь дополнительных покупателей, так ещё и сбагрить не слишком удачно расположенное помещение, которое обходили стороной арендаторы.
В целом поездка оказалась весьма продуктивной. Решили накопившиеся вопросы, ну и определились с главной проблемой. Теперь нужно было дождаться хода Чумакова, а затем встретиться с его представителем. Пусть он считает что мы сдались. И нет, задействовать контору я не собирался. К большой войне с племянником кандидата в ЦК партии я был ещё не готов. Зато у меня имелось интересное предложение, которое может принести немалые деньги нам обоим. Главное чтобы представитель не оказался упёртым кретином, считающим себя самым умным и способным самостоятельно построить всесоюзную торговую сеть. Лучшим доводом в обратном являлось отсутствие этой самой сети, что я и собирался до него донести.
Вечер субботы и воскресенье я провёл с мамой. Это подростка могло напрягать время проведённое с родителями, а я так наоборот, с удовольствием общался с ней, навёрстывая все годы прошлой и этой жизни. И даже когда мама затеяла генеральную уборку не бурчал и не возмущался, а послушно двигал мебель, выбивал ковры, протирал плафоны люстры и даже мыл пол. Мама удивлялась, но уже не так сильно как вначале. Похоже и правда поверила в то, что я изменился и не собираюсь возвращаться к прежней жизни.
Утро понедельника встретило меня привычной пионерской зорькой, пробежкой и пытками у Анастасии. Но следовало отдать должное методика работала, а с переходом на новый ранг меня били гораздо реже. Сатори наконец, пусть и не полностью, но покорилось мне, и меняя глубину погружения я мог использовать это состояние как потрясающе эффективный инструмент, что уже значительно сказалось на моей обучаемости. Но это не означало, что можно было прекратить тренировки, скорее наоборот, как и обещал Выгорский, их интенсивность значительно возросла.
Как они с Анастасией мне объяснили, сейчас мой уровень освоения навыка перевалил за пятьдесят процентов. Это огромная цифра, которую многие энергеты не достигали за всю жизнь. Но чтобы полностью исключить вероятность непроизвольного проваливания нужно процентов семьдесят. Дальше уже и не нужно и смысла не имеет, так как эффективность методики падает практически до нуля. Тут уж поможет только жизненный опыт, благо времени у меня было достаточно, но вот эти недостающие двадцать процентов требовалось освоить в самое ближайшее время. Так что я исправно посещал утренние сеансы, хоть терпеть боль мне уже опостылело в край.
С Сикорской я старался не пересекаться. Поблагодарил её за то, что предупредила отца, всё же каким мудаком он бы ни был, его ребята спасли мне жизнь. Не уверен, что я бы вывез против огнестрела, хотя чего уж скромничать, я полностью уверен, что меня завалили бы на раз. Несмотря на новый ранг, даже с Копчёным я особо ничего сделать бы не смог, несмотря на все техники передвижения. Пуля всё равно быстрее.
Но и чем-то обязанным Софии я себя не чувствовал. Уж не знаю, что там её папаша проверял насчёт меня, но участвовать в его играх я не собирался. Понятное дело, что моего мнения особо спрашивать не будут, но я думаю, что достаточно дал понять, что буду сопротивляться, даже если это будет стоить мне жизни. Потому что марионетка в руках спецслужб это тоже не жизнь. Так что предпочёл просто держать дистанцию с Сикорской, глядишь и пронесёт. Да и ребятам надо сказать, что контра взялась за расследование и пора заканчивать с самодеятельностью.
На уроках привычно старался отвечать, зарабатывая баллы в аттестат. Моя инициативность уже никого не смущала, учителя предпочитали один раз вызвать к доске, чтобы выставить оценку и после я не мешал, занимаясь своими делами. Сатори дало значительный буст к зубрёжке, что освободило мне время для работы и позволило не бояться за те предметы, которые приходилось изучать заново. Очень удобно получилось.
— Семён! Вот ты где! — поймал меня на третьей перемене Александр Сергеевич. — Пойдём, нужно поговорить.
— Прислали бы сообщение, я бы сам после уроков пришёл, — я пожал плечами, прощаясь с булочкой и чаем, но пошёл за физиком. — Что случилось то.
— Вот, пришёл ответ из Комитета по изобретениям и открытиям, — несмотря на новость выглядел Родионов не слишком довольным, нервно похлопывая письмом по руке. — Только что у директора был по этому поводу.
— Да? — я удивился, потому что директор в наши дела раньше не лез. — И чего там?
— Короче, в регистрации принтера отказали. — физик поморщился. — Формулировка странная такая, мол изделие недоработано, необходим контроль со стороны надлежащих органов на предмет изготовления опасных для жизни и здоровья предметов и ещё куча всего.
— Можно? — я требовательно протянул руку и вчитался в сухие строчки написанные таким канцелярским языком, что мозг кипел когда пытался их освоить. — Я не понимаю… нам отказывают на основании того, что на нём можно делать оружие?
— Ну в целом да, я тоже так подумал. — кивнул Александр Сергеевич. — И Иван Сидорович потребовал до конца дня избавиться от принтера.
— Очуметь… — я чуть не сел на месте, где стоял. — А их не смущает, что в стране оружие в открытую продаётся? Проходи комиссию и покупай, что душа пожелает. У бандитов стволов всегда хватает, вон сколько трофеев ещё со времён войны по рукам ходит. А разным несознательным элементам типа шпаны гораздо проще сделать поджиг из куска трубы, чем что-то печатать на принтере? Или если уж на то пошло, гораздо проще и эффективнее переделать стартовый пистолет в боевой.
ebooksa