У нас не подают женщинам руку и, если не хочешь когда-нибудь ее лишиться, лучше держи ее в кармане.
Почему? Разве у вас не знают приличий? мне было обидно, что я так опростоволосился, но сдаваться я не собирался. Оле фыркнул.
Надо же, приличный нашелся… У нас тут свои приличия, а твоими только свиней кормить.
Мне надоело слушать его хамские речи и я, пожав плечами, развернулся, чтобы уйти.
Что же ты, не постоишь за себя? раздался вдруг за моею спиною насмешливый, чуть простуженный девичий голос. Видимо, Йонке оказалось недостаточно произошедшего, и она старалась теперь побудить меня к продолжению спектакля. Мне и раньше приходилось встречаться с провокациями со стороны так называемого слабого пола, и я знал, что ничем хорошим они, как правило, не заканчиваются, если воспринимать их серьезно. Я повернулся и, постаравшись вложить во взгляд побольше разочарования и усталости, посмотрел этой юной змее в глаза, где плясали торжество и внушенная кем-то уверенность во власти над окружающими. Странно, но, протягивая ей руку минуту назад, я ничего подобного не заметил.
Чего ты от меня хочешь? спросил я в ответ, но голос мой прозвучал не родительски-снисходительно, как я того желал, а как-то по-мышиному пискляво и просяще. Что за черт!
Ну, ответь ему что-нибудь, или вы, горожане, только в книжках такие умные?
Я еще не придумал, что бы такое нахамить, как на мою сторону неожиданно стал Оле:
Перестань, Йонка! Что ты донимаешь человека? Вовсе не хотел я с ним ссориться, и нам, рыбакам, действительно неплохо бы научиться быть повежливее… Кстати,
С этими словами он шагнул ко мне и протянул свою жесткую, натертую бечевой до мозолей ладонь. Во взгляде его читалось расположение, хотя и не без доли лукавства, а я и теперь, по прошествии стольких лет, не могу сказать точно, Оле ли осадил тогда кровожадную девчонку, или это Йонка, зная натуру и характер своего дружка, ловким маневром заставила нас помириться. Как бы там ни было, а в тот момент, когда я жал руку молодому рыбаку, я понял, что мы с ним подружимся. Но понял я также и то, что оттенки нашей дружбы всегда будут зависеть от настроений и желаний вредной светловолосой северянки с ослепительной улыбкой и бесовским блеском в глазах, смотревшей тогда на нас обоих с нескрываемым превосходством. И это про нее Оле говорил, что она одинока, несчастна и непременно нуждается в компании маленького деревянного тролля в те минуты, когда ее приятель в море и не может быть с ней рядом? Если он и вправду так считает, то ему неплохо бы промыть глаза в каком-нибудь чудодейственном роднике и прозреть!
Через пару минут после описанного инцидента мы все трое уже сидели рядышком на Йонкиной кочке, болтали о какой-то ерунде и строили планы на будущее.
Эй, ребята, а вы не хотели бы побывать в Графстве? спросила вдруг Йонка.
Где-где?
В Графстве! Мама говорит, оно совсем недалеко от нас, но там все абсолютно иначе.
Что иначе? не понял Оле, которому тяжело было представить себе, что где-то может не существовать обязанности ходить в море, разделывать рыбу и повиноваться молчаливому строгому отцу.
Да
Да? Фантазерка твоя мама! Если бы такое графство существовало, то все люди хотели бы жить там.
Все и хотят, но просто не знают дороги туда…
А твоя мама знает?
Мама знает.