Рыдания усопших

22
18
20
22
24
26
28
30

Что ты имеешь в виду? не понял далекий от суеверий представитель власти.

Да как Вам сказать… замялся Миро, уже пожалев, что сболтнул лишнего. – Когда мы с отцом и Франтой вернулись сюда – ну, да я Вам рассказывал! – то ее также не было в подвале, она ушла… простите, оказалась вдруг наверху, рядом с ее повесившимся мужем. Помню, отец с Франтишеком еще подняли меня на смех, а вот видите, как бывает…

С жалостью посмотрев на темную деревенщину, следователь махнул рукой и отвернулся. Бредни юноши, быть может, и показались бы ему забавными за кружкой пива, но он человек занятой, а исчезновение трупа должно, несомненно, иметь гораздо более приземленное объяснение. Но кому, черт возьми, могло понадобиться гнилое тело?!

Чтобы выкроить себе время на раздумье, следователь велел своим подручным осмотреть все надворные постройки и прочесать берег Мис, заглядывая под каждый куст. Он мало верил, что они что-нибудь обнаружат, но порядок есть порядок и все должно быть сделано так, как предписано. Хорош же он будет, если пренебрежет правилами и оставит окрестности без внимания, а потом окажется, что какой-нибудь извращенный шутник спрятал мертвое тело за ближайшим камнем!

Пока усач – буквоед размышлял, прибывший с ним врач надлежащим образом осмотрел труп мужчины. Так как в причине смерти сомневаться не приходилось, и не было нужды везти покойника на анатомическое исследование, эскулап собирался ограничиться беглым экспертным осмотром, сводящимся к констатации наличия странгуляционной борозды на шее трупа да, может быть, следов мыла на ладонях, которым самоубийца натирал жесткую бечевку. Врач, как и все, был мало доволен необходимостью тащиться в Стрибро и, если бы не было железной дороги и весь путь от Пльзена пришлось бы проделать на лошади, то настроение его, несомненно, было бы еще хуже.

Сидя в задумчивости на нижней ступеньке крыльца и уставившись зачем-то на потухшую папиросу, которую он вертел в пальцах, следователь вдруг услышал, как копавшийся у трупа медик присвистнул и издал еще парочку звуков, говорящих об удивлении. Что там у него еще? Усач лениво повернул голову:

Что Вас так удивило, господин доктор? Разве у покойника три глаза или нос подмышкой? ему казалось, что он удачно сострил.

Это было бы полбеды, господин следователь, – ответил врач без тени улыбки, – но тут больше…

Что же? мужчина, кряхтя, оторвал зад от нагретой им ступеньки и нехотя приблизился. Его мало интересовали медицинские вопросы, а что еще там мог обнаружить дотошный врач, как не какую-нибудь анатомическую аномалию?

Посмотрите! указал тот на руку мертвеца, приподняв ее над землей за рукав куртки. – Видите, никаких следов мыла на пальцах и ладонях, а между тем веревка смазана более чем тщательно…

Ну и что же? Он мог надеть перчатки, натирая веревку, а затем снять их перед тем, как влезть в петлю.

Это вряд ли. Не думаю, чтобы он занимался чем-то подобным, собираясь удавиться. Да и не это главное. Взгляните сюда – видите, под ногтями набилась коричневая субстанция? Думаете, что это?

Черт его знает! Не томите, доктор – если Вам есть, что сказать, то говорите!

Так вот, я, конечно, не могу в этих условиях подвергнуть вещество должному анализу, но на основании своего многолетнего опыта могу со всей определенность утверждать, что это – частицы гнилой человеческой плоти…

Вы уверены?

Почти на сто процентов! Да Вы понюхайте сами!

Следователь, замахав руками, убедил доктора, что верит ему и так.

Ну… господин доктор, очевидцы ведь рассказали нам, что парень перетащил труп своей, гм, с позволения сказать, давненько усопшей жены в комнату, желая повесится в ее присутствии… Так что же странного в том, что гнилая плоть ее осталась у него под ногтями?

Так-то оно так, господин следователь, да только вот при простой транспортировке тела – даже очень, гм, подпорченного – под ногти не набьется такого количества субстанции. По-правде говоря, это выглядит так, словно покойный отбивался от существа, имеющего такую структуру.

Тут следователь, наконец, понял, что хочет сказать ему доктор и, отступив на два шага, воззрился на очевидно свихнувшегося медика полуудивленно – полуехидно.