Алмаз раджи

– Ну, довольно, сэр, – сказал принц, – я сказал то, что сказал. И я не привык, чтобы в моих словах сомневались.

– Вы действительно разорены? – проговорил молодой человек. – Так же окончательно, как и я? И привычка не отказывать себе ни в чем, удовлетворять все прихоти привела вас к краху? И во избежание последствий вы готовы позволить себе эту последнюю роскошь и ускользнуть от полиции в единственную дверь, оставшуюся незапертой? – Он внезапно умолк, издав глухой смешок. – За ваше здоровье! – воскликнул он, осушив бокал. – И спокойной вам ночи, господа веселые банкроты!

Полковник Джеральдин схватил его за руку как раз в ту минуту, когда молодой человек начал подниматься, чтобы покинуть ресторан.

– Вы не доверяете нам, – сказал он, – и совершенно напрасно. На все ваши вопросы я готов ответить прямо и утвердительно. Нам, так же как и вам, надоела жизнь. Мы пресытились ею и решили свести с этой дамой счеты. Рано или поздно, вместе или каждый сам по себе, мы решили искать смерти. И если уж случай свел нас с вами, а ваше дело не терпит проволочек, пусть это случится сегодня… да хоть прямо сейчас. Если вам угодно – умрем все вместе. Такая нищая троица вполне заслуживает того, чтобы отправиться в царство Плутона[77] и опекать друг друга в мире теней!

Джеральдин отменно сыграл свою роль. Даже принц несколько смутился и с тревогой взглянул на своего спутника. А молодой человек снова слегка покраснел, и глаза его вспыхнули.

– Похоже, что вы именно те люди, которых я искал! – вскричал он с неестественною бесшабашностью. – Что ж, по рукам! – С этими словами он протянул обоим собеседникам свою холодную, влажную руку. – Вы даже не подозреваете, в каком обществе вам предстоит пройти этот путь, в какую удачную минуту вы отведали моих пирожных! Я всего лишь рядовой солдат, но в тоже время я – частица могущественной армии. Я знаю, где находится дверь, ведущая к смерти, и могу сопровождать вас в вечность без глупых церемоний и сопутствующих скандалов.

Принц и полковник тут же убедительно попросили его объяснить, что все это значит.

– Сумеете ли вы вдвоем наскрести восемьдесят фунтов? – поинтересовался он.

Джеральдин для вида заглянул в бумажник и ответил утвердительно.

– Счастливцы! – вскричал молодой человек. – Сорок фунтов – это вступительный взнос, дающий право стать членом Клуба самоубийц.

– Клуб самоубийц? – повторил принц. – Это что еще за штука?

– Сейчас расскажу, – продолжал молодой человек. – Наш век – век комфорта и удобств, и речь идет о последнем достижении в этой области. В наши дни для удобства передвижения мы пользуемся железной дорогой. Но та же железная дорога разлучает нас с приятелями, и для общения с ними мы прибегаем к телеграфу, который мгновенно сокращает огромные расстояния. Даже в отелях завели лифты, чтобы избавить нас от беготни по лестницам. Жизнь, как вы знаете, всего лишь подмостки, на которых каждый может ломать свою комедию, пока ему не наскучит. Ну а для полноты комфорта до сих пор недоставало только одного удобства: пристойного и удобного способа покинуть эти подмостки. Дверь этого черного хода к полной свободе, иначе говоря – к смерти, нам, друзья мои, и отпирает Клуб самоубийц. Не думайте, что мы с вами одиноки или представляем собой какое-то редкостное исключение. Множество людей, утомленных ежедневным спектаклем, в котором им приходится участвовать на протяжении многих лет, удерживают от побега со сцены различные причины. Иных удерживает мысль о близких, которых наверняка ошеломит подобный конец, другие по слабости духа боятся самого вида смерти. Я тоже принадлежу к этим людям, ибо не могу попросту приставить ствол пистолета к виску и спустить курок. Нечто более могущественное, чем моя воля, препятствует мне, и хоть я проклинаю жизнь, мне не хватает решимости покончить с собой. Вот для таких, как я, а также для всех прочих, желающих вырваться из плена житейских обстоятельств, и существует Клуб самоубийц. Как он создавался, кто его основатель, есть ли у него устав, своя история и филиалы в других странах, я не знаю. А если бы и знал, то не имел бы права об этом говорить. Могу поспособствовать вам лишь в одном: если жизнь действительно вам опостылела, я сегодня же вечером представлю вас собранию членов клуба, и если не нынче ночью, то уже на этой неделе вы будете без всяких хлопот избавлены от бремени жизни. Сейчас, – он взглянул на часы, – одиннадцать; через полчаса нам надо будет выйти. У вас есть тридцать минут, чтобы обдумать мое предложение. Это дело куда серьезнее сливочных пирожных, – с улыбкой добавил он, – и на вкус куда острее.

– Разумеется, – ответил полковник Джеральдин. – Поэтому я хотел бы несколько минут побеседовать с глазу на глаз с моим другом мистером Годолом.

– Это ваше право, – кивнул молодой человек. – С вашего позволения, я вас ненадолго покину.

– Вы очень любезны, – сказал полковник.

Как только друзья остались одни, принц Флоризель спросил:

– Зачем вам понадобилось это совещание, Джеральдин? Я вижу, вы встревожены, однако я совершенно спокоен и намерен довести всю эту историю до конца.

– Ваше высочество, – бледнея, проговорил полковник, – я настоятельно прошу вас подумать о том, что ваша жизнь не только дорога ваши друзьям и близким, но и необходима отечеству. Вы слышали, что сказал этот безумец? «Если не нынче ночью, то уже на этой неделе…» А что, если именно сегодня с вашим высочеством случится непоправимое несчастье? Вообразите мое отчаяние и отчаяние всего вашего народа?

– Отступать я не намерен, – невозмутимо возразил принц. – И будьте так добры, полковник, дайте слово джентльмена, что ни при каких обстоятельствах без моего особого распоряжения вы не откроете мое подлинное имя. Это приказ. А теперь, – добавил он, – будьте любезны, позовите официанта и велите подать счет.

Полковник Джеральдин сдержанно поклонился. Он был бледен как полотно, когда в кабинете появились официант и молодой человек. Принц же выглядел совершенно спокойным и тут же принялся рассказывать молодому самоубийце о каком-то фарсе, виденном им на сцене театра «Пале-Рояль». При этом он избегал встречаться с умоляющим взглядом полковника и старательнее обычного выбрал сигару. Казалось, из всех троих он один сохраняет полное самообладание.