Алмаз раджи

– Называйте как хотите, если вам так больше нравится, – сердито отвечал Венделер. – Я здесь не для того, чтобы выбирать выражения. Дело есть дело. А ваше дело, позвольте напомнить, дело темное, и нечего вам ломаться. Доверьтесь мне или оставьте меня в покое и ищите себе другого помощника, но, во всяком случае, прекратите, ради Бога, свои жалобы!

– Я начинаю разбираться в жизни, – ответил молодой человек, – и вижу, что у вас есть все основания, чтобы обмануть меня, и ни одного, чтобы поступить со мной честно. Я тоже пришел сюда не для того, чтобы выбирать выражения. Вы хотите завладеть алмазом и не станете этого отрицать. Разве вы не притворились, что забыли мою фамилию, и в мое отсутствие обыскали мою комнату? Я понимаю причину всех этих проволочек; вы, как охотник за алмазами, сделали стойку и рано или поздно наброситесь на меня. Говорю вам – пора заканчивать, не доводите меня до крайности, а не то я устрою вам пренеприятнейший сюрприз.

– Не вам мне угрожать, – отрезал Венделер. – В игре не только мы двое. Мой брат в Париже, полиция начеку, и если вы по-прежнему будете надоедать мне своим нытьем, я тоже устрою вам сюрприз, мистер Роллз. Но мой сюрприз будет для вас последним. Всему приходит конец, и мое терпение истощилось. Во вторник, в семь часов. Ни днем, ни часом, ни секундой раньше, хоть умрите. Не хотите ждать – проваливайте ко всем чертям!

Проговорив это, экс-диктатор вскочил со скамейки и направился к Монмартру, свирепо размахивая тростью. Его собеседник остался сидеть, опустив голову. Выглядел он совершенно подавленным.

Фрэнсис не мог опомниться от изумления и ужаса. Он пребывал в полном смятении. Только что он был полон надежд, а теперь эти чувства сменились отвращением и отчаянием. Однако он быстро пришел в себя и последовал за экс-диктатором.

Пожилой джентльмен размашисто шагал, погруженный в собственные мысли. Вскоре он оказался у дверей своего дома. Дом этот находился в конце улицы Лепик, на высоком холме, откуда весь Париж был виден как на ладони. Это было двухэтажное здание, все окна которого, выходившие на улицу, были плотно закрыты зелеными ставнями. Из-за высокой каменной ограды сада виднелись только верхушки деревьев. Мистер Венделер остановился, нашарил в кармане ключ, а затем, отворив калитку, скрылся за ней.

Место было уединенное, дом с трех сторон был окружен садом и оградой. Казалось, наблюдения Фрэнсиса на этом завершены. Но помимо этого ему бросился в глаза соседний высокий дом, примыкавший глухой боковой стеной к саду Венделера; в стене под самой крышей виднелось единственное оконце. Подойдя к входной двери этого строения, Фрэнсис обнаружил объявление о сдаче комнат без мебели.

Переговорив с привратником, он узнал, что помещение с окном в соседский сад свободно и, не колеблясь ни секунды, снял его, а затем, оставив задаток, отправился в гостиницу за своими вещами.

Старик со шрамом мог быть, а мог и не быть его отцом; однако молодой человек убедился, что стоит у порога какой-то тайны, и дал себе слово не успокаиваться до тех пор, пока не поймет, в чем тут дело.

Из окна своего нового жилища Фрэнсис Скримджер мог видеть все, что творилось в саду дома с зелеными ставнями. Внизу рос раскидистый каштан, крона которого затеняла несколько легких садовых столиков, за которыми в хорошую погоду наверняка было приятно обедать. Сквозь плотную зелень сада почти ничего не было видно, за исключением площадки между домом и оградой, от которой к калитке вела усыпанная гравием дорожка. Выглядывая из-за занавесок, которые он не смел раздвинуть, чтобы не быть замеченным, Фрэнсис убедился, что обитатели соседнего дома ведут исключительно замкнутую жизнь. Зеленые ставни были постоянно закрыты, дверь на веранду заперта, а сад безлюден. Только небольшой дымок над одной из труб свидетельствовал о том, что дом все-таки обитаем.

Чтобы не сидеть без дела и хоть как-то скрасить жизнь, Фрэнсис купил учебник геометрии на французском и начал его переводить. При этом книга лежала на чемодане, а сам он сидел на полу, привалившись к стене, поскольку комната сдавалась «без мебели», и у него не было ни стула, ни стола. Время от времени он вставал, чтобы бросить взгляд на дом с зелеными ставнями, но там было по-прежнему пустынно.

Только поздним вечером произошло нечто, привлекшее к себе его внимание. Между девятью и десятью часами раздался резкий звон колокольчика у калитки. Фрэнсис подоспел к окну как раз вовремя, чтобы услышать скрип отпираемых дверей и увидеть мистера Венделера с фонарем в руках. Он был в длинном черном бархатном халате и ночной шапочке. Спустившись с веранды, пожилой джентльмен направился к калитке. Снова заскрежетал засов, и через минуту Фрэнсис снова увидел экс-диктатора. Светя фонарем, он провожал в дом какого-то господина самого подлого и гнусного вида.

Через полчаса посетитель покинул дом; а господин Венделер, поставив фонарь на один из летних столиков, спокойно докурил свою сигару под каштаном. Фрэнсис, глядя из своего окна, видел, как он стряхивает пепел и затягивается, как хмурятся брови старика и сжимаются его губы. Должно быть, его размышления были не из самых приятных. Сигара почти догорела, когда из дома послышался призывный голос молодой девушки.

– Иду, – отозвался Джон Венделер.

Он бросил окурок и, взяв фонарь, направился на веранду. Как только дверь за ним захлопнулась, весь дом погрузился во мрак. Как Фрэнсис ни напрягал зрение, он не заметил ни малейших признаков света в щелях ставней. Исходя из этого, он решил, что спальни расположены с другой стороны здания.

Утром следующего дня он проснулся очень рано. Ночь пришлось провести на голом полу. В доме по соседству внезапно, одна за другой, должно быть, с помощью какого-то внутреннего механизма, открылись ставни, и за ними показались стальные шторы вроде тех, какими закрывают витрины магазинов. Эти шторы тоже поднялись, и около часа комнаты проветривались. После этого мистер Венделер собственными руками спустил стальные шторы и закрыл ставни снаружи.

Пока Фрэнсис дивился таким предосторожностям, дверь вдруг распахнулась, и из дома вышла молодая девушка. Не прошло и двух минут, как она снова ушла в дом, но даже за это короткое время он успел убедиться в ее необычайной привлекательности. Это не только подстегнуло его любопытство, но и заметно подняло настроение. Странные поступки и двусмысленный образ жизни его предполагаемого отца с этого мгновения перестали тревожить его. Окажется ли эта молодая девушка его сестрой или станет ему женой, он все равно был заранее уверен, что она ангел во плоти. И чувство это было таким сильным, что его даже охватил страх, когда он подумал, что ничего толком не знает и что, может быть, по ошибке последовал за мистером Венделером, приняв его за отца.

Портье, к которому он обратился, знал не так уж много, но сказанное им показалось молодому человеку загадочным и подозрительным. Сосед их, по словам привратника, был страшно богатым и чрезвычайно эксцентричным англичанином. У него имелись большие коллекции редкостей, которые он хранил в доме. Сохранность коллекций обеспечивали стальные шторы, прочные запоры и высокая садовая стена. Изредка к англичанину являлись странные посетители, с которыми он, вероятно, вел торговые дела. Кроме старика, в доме с ним жили только молодая девушка и пожилая служанка.

– Мадемуазель приходится ему дочерью? – спросил Фрэнсис.

– Разумеется, – ответил привратник. – Мадемуазель – дочь хозяина дома, и я удивляюсь, что ее заставляют так трудиться. При всем его богатстве она сама ходит на рынок, и каждый день можно видеть, как она идет по улице с корзинкой в руке.