Алмаз раджи

– План? – воскликнул Сайлас. – У вас есть план, доктор? Скорее расскажите, иначе я окончательно впаду в отчаяние!

Не произнеся ни слова, доктор Ноэль повернулся к кровати и принялся осматривать тело.

– Умер, никаких сомнений, – пробормотал он. – Кстати, как я и предполагал, карманы совершенно пусты и метки портного срезаны отовсюду. Чистая работа. К счастью, он совсем небольшого роста…

Сайлас напряженно ловил каждое слово. Окончив осмотр, доктор уселся на стул и с улыбкой обратился к американцу:

– С той минуты, как я вошел в вашу комнату, я только слушал и говорил, но и зрение мое не бездействовало. У вас в углу стоит одна из тех чудовищных конструкций, без которых ваши соотечественники не появляются ни в одном из уголков земного шара. Я имею в виду ваш сундук. До сих пор мне и в голову не приходило, что такая штуковина может оказаться хоть чем-нибудь полезной. Но теперь я кое-что понял. Использовали ли подобные сундуки в торговле невольниками или же для того, чтобы скрыть следы неосторожного обращения с ножом, я не знаю. Но одно для меня совершенно ясно: их делают только для того, чтобы прятать в них трупы.

– Знаете, доктор, – возмутился Сайлас, – сейчас неподходящее время для шуток!

– Хотя я и говорю с улыбкой, – ответил Ноэль, – но смысл моих слов более чем серьезен. Прежде всего, мой юный друг, нам надо опустошить ваш сундук.

Сайлас, покоряясь властной манере доктора, принялся за дело. Дорожный сундук был вскоре опорожнен, а на полу образовалась изрядная груда вещей. Затем молодой человек взял мертвое тело за ноги, а доктор под мышки, и вместе они не без труда уложили его в опустевший сундук. Затем крышка над этим странным багажом опустилась, щелкнул замок, и доктор собственноручно перевязал его веревкой. Тем временем Сайлас разбирал вещи, прикидывая, что можно было спрятать в чуланчик, а что поместить в стенной шкаф.

– Итак, – сказал доктор, – первый шаг сделан. Завтра или, вернее, уже сегодня вы постараетесь усыпить бдительность портье, уплатив ему все, что должны за квартиру до конца месяца, а я позабочусь о вашей безопасности в дальнейшем. А теперь идемте ко мне – я дам вам снотворного. Как бы худо ни шли дела, отдохнуть вам необходимо.

Следующий день навеки остался в памяти Сайласа как самый долгий в его жизни. Казалось, он никогда не кончится. Он никуда не выходил и провел все это время, глядя на сундук. Вдобавок, он пожинал плоды собственной нескромности: шкаф в комнате мадам Зефирин был отодвинут, и оттуда за ним неустанно следили. Это его так измучило, что в конце концов он загородил щель со своей стороны. Избавившись от соглядатаев, Сайлас провел остаток дня в покаянных молитвах и слезах.

Поздно вечером в его комнату вошел доктор, держа в руках два конверта: один довольно толстый, а другой настолько худосочный, словно он был запечатан пустым.

– Сайлас, – сказал доктор, усаживаясь за стол, – теперь я могу изложить вам свой план. Завтра утром принц Флоризель Богемский, проведший несколько дней на парижском карнавале, возвращается в Лондон. Мне однажды довелось оказать его постоянному спутнику полковнику Джеральдину услугу – самую обычную для людей нашей профессии. Я не стану объяснять, что это за услуга, достаточно того, что полковник в знак благодарности сделает для меня все, что в его силах. Вам необходимо перебраться в Лондон, избежав таможенного досмотра вашего багажа. Казалось бы, дело почти невозможное, но тут я вспомнил, что багаж такого влиятельного лица, как принц, свободен от досмотра. Я обратился к полковнику Джеральдину, и мне удалось получить благоприятный ответ. Итак, если вы завтра к шести часам утра прибудете к отелю, который занимает принц, ваш сундук окажется в его багаже, а сами вы последуете за ним в качестве лица, состоящего в свите.

– Слушая вас, я припоминаю, что я уже видел обоих, и принца, и полковника Джеральдина, и даже отчасти слышал их разговор на балу в «Баль-Булье».

– Весьма возможно, потому что принц бывает везде, – ответил доктор. – Прибыв в Лондон, вы окажетесь в безопасности, – продолжал он. – В толстом конверте находится письмо к человеку, чье имя я не могу написать открыто. В другом конверте вы найдете адрес дома, куда вы доставите ваш сундук. Его у вас примут, и вам больше не придется о нем беспокоиться.

– Увы, – воскликнул Сайлас, – мне всей душой хотелось бы верить в столь счастливое избавление! Но возможно ли это? Вы подали мне надежду, но могу ли я поверить? Будьте великодушны, доктор, поясните мне хоть что-нибудь!

Доктор недовольно нахмурился.

– Молодой человек, – проговорил он наконец, – вы просто не имеете понятия о том, о чем просите. Но будь по-вашему. В моей жизни хватало унижений, я к ним привык. Знайте же, что хоть теперь я веду скромную, трезвую и одинокую жизнь, в молодости мое имя было известно в ряду самых отчаянных и дерзких преступников Лондона. Внешне я выглядел почтенным медиком, окруженным уважением ближних, но в действительности принимал участие в делах тайных, преступных и поистине ужасных. Вот и сейчас я прошу выручить вас одного из тех, кто в те времена мне беспрекословно подчинялся. Шайка эта состояла из самого пестрого сброда, в ней были представлены все нации мира. Эти люди, искушенные во всякого рода темных делах, были связаны друг с другом страшной клятвой и промышляли одним и тем же делом. Дело это было – наемные убийства. А тот, кого вы бы приняли за безобиднейшего старичка, был главарем этой грозной шайки.

– Как? – вскричал Сайлас. – Значит, вы – человек, торговавший убийствами? Как же я могу подать вам руку? Могу ли я принять вашу услугу? Неужели вы, пользуясь моей молодостью и неопытностью, хотите сделать меня сообщником?

Доктор с горечью усмехнулся.

– Вам трудно угодить, мистер Скэддмор, – заметил он. – Но теперь перед вами единственный выбор – между убитым и убийцей. Если ваша совесть чересчур щепетильна, чтобы принять мою помощь, то скажите прямо, и я предоставлю событиям развиваться своим путем. Делайте тогда с вашим сундуком все, что велит вам ваша хрустально чистая совесть.