Алмаз раджи

Но тут меня подстерегала другая опасность, и мое сердце снова замерло от ужаса.

Глава 15

Островитянин

С обрывистого каменистого откоса вдруг, шурша, посыпался гравий и, подпрыгивая, покатился между деревьями. Я невольно оглянулся и увидел что-то темное и косматое, мгновенно отпрянувшее за ствол сосны. Кто это был – медведь, человек или обезьяна, – я не успел рассмотреть. В испуге я замер на месте.

Итак, все пути отрезаны. На берегу – убийцы, в лесу подстерегает какое-то чудовище. Я предпочел известное неизвестному. Даже Джон Сильвер в ту минуту казался мне не столь ужасным, как неведомое порождение леса. Я повернул назад и, дико озираясь, помчался к шлюпкам. Однако это жуткое существо, видимо, сделав большой крюк и опередив меня, снова возникло у меня на пути. Я страшно устал, но даже и не будучи настолько утомленным, я не сумел бы состязаться в скорости с таким быстроногим врагом. Он перебегал от ствола к стволу с быстротой оленя, и при этом держался вертикально, как человек, хотя временами и пригибался, опираясь передними конечностями на землю. Я уже почти не сомневался, что это дикое человеческое существо. Мне вспомнилось все, что я слышал о людоедах, и я уже готов был звать на помощь, но мысль, что передо мной находится все-таки человек, а не монстр, придала мне уверенности. Кроме того, во мне снова проснулся страх перед Сильвером. Я остановился, размышляя о том, как бы ускользнуть, и вдруг вспомнил о пистолете. Как только я убедился, что не беззащитен, ко мне вмиг вернулось мужество, и я решительно шагнул навстречу дикому обитателю острова.

Укрывшись за деревом, он продолжал следить за мной. Увидев, что я направляюсь к нему, он вышел из засады и остановился в нерешительности. Потом отступил назад и вдруг, к моему величайшему изумлению, опустился на колени и с мольбой простер ко мне руки.

Я снова остановился.

– Кто вы такой? – спросил я.

– Бен Ганн, – ответил он хриплым, как скрежет ржавого замка, голосом. – Я – несчастный Бен Ганн. Вот уже три года я не видел ни одного человеческого лица!

Приглядевшись, я обнаружил, что передо мной такой же белый человек, как и я, с крупными и довольно приятными чертами лица. Однако кожа его так загорела на солнце, что даже губы стали черными, а светлые глаза необычайно резко выделялись на темном лице. Одежда его была изорвана и обтрепана так, как мне еще не приходилось видеть. Она состояла из клочьев старого паруса и изношенной матросской рубахи. Весь этот костюм был скреплен целой системой застежек, медных пуговиц и кусков просмоленной бечевки. Единственной целой вещью был кожаный пояс с тяжелой медной пряжкой.

– Три года! – воскликнул я. – Вы потерпели кораблекрушение?

– Нет, приятель, – отвечал он. – Меня высадили с корабля на необитаемый остров.

Я слышал об этом ужасном наказании, принятом у пиратов: виновного высаживали на какой-нибудь отдаленный остров и бросали на произвол судьбы, оставив ему оружие, инструменты и немного пороху.

– Я попал сюда три года тому назад, – продолжал он, – и с тех пор жил, питаясь дичью, ягодами и устрицами. Человек, оказывается, ко всему может приспособиться. Но как же я истосковался без настоящей еды! Нет ли у тебя кусочка сыра? Нет? Какая жалость! Этот сыр, нарезанный ровными ломтиками, снился мне чуть не каждую ночь, и я просыпался в полном отчаянии…

– Если я благополучно попаду обратно на шхуну, то вы получите хоть целую головку сыру, – сказал я.

Он приблизился ко мне и стал с любопытством ощупывать мою куртку, гладить мои руки, разглядывать мои башмаки. Он радовался, как ребенок, снова увидев перед собой человека.

– Если ты попадешь обратно на шхуну? – повторил он вслед за мной. – Кто же может тебе помешать?

– О, вовсе не вы!

– Конечно же, не я! – воскликнул он. – А как твое имя, приятель?

– Джим, – ответил я.