– Ничего, после мы устроим большой пир, – напомнил Мечехвост, – праздник по случаю посадки деревьев.
– Да-да, – насмешливо покивала Ива, – представляю тот праздник: с утра до вечера работаем, а потом поздравляем друг друга и желаем деревьям спокойной ночи.
Мечехвост возмущённо фыркнул, и малютка Шмель тоже – впрочем, она почти всегда была недовольна, так что особой разницы никто не заметил.
– Ничего подобного! – возразил он. – Будет так: сажаем одно последнее дерево, едим и пляшем, потом едим снова… а ещё играем в шарады!
– Да уж, в шарадах он настоящий мастер, – заметила Луния. – Вихрь научил – а кто же ещё? – и вот, пожалуйста.
– Шарады – моё секретное оружие, – усмехнулся Мечехвост, гордо приподняв крылья. – Вот увидите… когда настанет моя очередь спасать мир.
– Спасти его шарадами сможешь только ты, – добродушно подтвердил Синь.
– Ага, – фыркнула Луния, – враги расстроятся, что не в силах разгадать твои шарады, и позабудут все свои коварные планы.
– Я думаю, – рассмеялась Ива, – что на празднике нам удастся развлечься не только посадкой деревьев и шарадами.
– Кстати, ты принесла его? – спросила Росянка, обернувшись к Сверчок. – Познакомишь нас?
Мерцая дрожащими от волнения крыльями, ядожалиха запустила лапы в корзину, которую родители несли вдвоём, и осторожно достала большой ком земли, пронизанный корнями, из которого торчал прутик с веточками.
– Дерево! – радостно произнёс Аксолотль по-драконьи. – Друг-читатель и друг деревьев! – Он показал по очереди на Сверчок и Росянку. Малютка Шмель ткнулась носом в его руку. – И громкий друг, – со смехом добавил он.
– Даже не верится, что моё школьное деревце сумело выжить! – воскликнула Сверчок. – Неужели кто-то по секрету поливал его, пока меня не было? Как мило с их стороны! Так радостно видеть его снова! Надеюсь, с ним всё в порядке… Я хотела бы объяснить ему, что на новом месте много солнца, и оно сможет вырасти большим и сильным, но…
– Не волнуйся, я всё ему расскажу! – Росянка приняла в лапы ком земли с деревцем, зарылась носом в крошечные листочки и прикрыла глаза. – Это фикус, – прошептала она. – Он говорит: «Привет!»… ну, по-своему, на языке деревьев… и ещё благодарит тебя, Сверчок, за спасение его жизни – примерно так я поняла… Ты хочешь вырасти большим, деревце? – Прислушавшись, она кивнула: – Хорошо, попробуем.
Листокрылая подошла к ямке, которую Луния с Мечехвостом выкопали заранее, и опустила туда ком земли с корнями, так бережно, будто крошечного дракончика – но спокойного и милого, как Икар, а не вопящий ураган, каким то и дело становилась Шмель.
Впрочем, малютка куда сговорчивее после дневного сна, напомнила себе Луния, а Икарчику свирепость маленькой ядожалихи даже нравится.
Мать дракончика и правда нашлась в улье Жужелицы. Симпатичная тёмно-синяя шелкопрядка выплакала все глаза, уже не надеясь увидеть сына, а когда обняла его наконец, Луния поняла, что за Икарчика можно больше не беспокоиться – разве что добавить обнимашек и поцелуев, если вдруг понадобится.
Тем временем Росянка аккуратно присыпала корешки деревца рыхлой землёй, а затем глубоко погрузила в неё когти и вновь зажмурилась. Затрепетав листочками, деревце стало вытягиваться, выпуская в сторону солнца всё новые отростки. Веточки покрывались листьями, тоненький ствол набирал толщину.
Кузнечик с Краснокрылом и Аксолотль наблюдали за чудесами листомантии, вытаращив глаза, а Сверчок в восторге аплодировала. Вскоре дерево уже возвышалось над зрителями, широко раскинув ветви с чрезвычайно гордым видом.
– Вот это да! – тихо выдохнула Сверчок.