– Уверена, ректор, как и ваша матушка, будет в восторге, если ваша ветреная натура наконец остепенится и войдет в тихую семейную гавань с девушкой из древнейших родов Великой Ритании. – Я показательно выставила вперед ладошку с кольцом и повертела ее из стороны в сторону, полюбовалась, как камень играет в свете уличных фонарей. – Оно мне несомненно идет. Глупо отрицать очевидное.
Фенир вытаращил глаза, впрочем, тут же расслабился и откинулся на спинку, попросив:
– Напомни мне, Чарльстон, в следующий раз не давать тебе в руки больше ничего ценного. Вот так доверишь девушке самое дорогое – а она… – Он шутливо махнул рукой, так и не закончив мысль.
К этому времени возница уже подъехал к нашей гостинице и вежливо попросил на выход. Расплатившись с ним, я и Фенир последовали в тепло гостевого дома. Мне хотелось спать, Виктор думал о чем-то своем, причем далеком от колец, свадьбы и чего-то романтичного.
Лишь у самого номера, когда я уже заперла за собой двери, он окликнул меня, заставив замедлиться.
– Разбужу тебя очень рано. Нужно вернуться в Карингтон как можно раньше.
– Как скажете.
– Еще раз напомни, что сказал Велье передать для меня. Дословно.
– Нож взял тот, кто сильнее своего создателя. И нельзя заигрываться с любовью и собственным даром. Всегда приходит расплата.
Фенир с задумчивым видом повторил:
– Сильнее создателя… Что ж, надо будет потом кое-что проверить. А пока спокойной ночи, Чарльстон.
– У вас появились идеи? – ухватилась я.
– Возможно, но проверить я смогу их только в академии. Поэтому сладких снов. – Тут он усмехнулся и очень язвительно добавил: – Невеста из рода Чарльстон.
Велье. А ведь я был уверен, что это некромант виноват во всех моих бедах.
Но вся уверенность исчезла, когда я вошел в его дом, столкнулся с теми силами, которые там обитали, и осознал себя полнейшим ничтожеством рядом с ними.
Пусть сводки и утверждали, что дар Велье потерял на изнанке, но я нутром почуял, что все это чушь собачья. Его наверняка прикрывал кто-то из очень сильных людей мира сего. Потому как не заметить такую силу невозможно. Он, так же как и я вернулся обратно, но в отличие от меня стал немного иным. Куда более одаренным и во многом из-за этой силы потерявшим интерес к реальной жизни.
Так бывало у магов, чьи возможности стократно превышали пороги воображения. Им просто надоедало играть в людские игры, они уединялись сами в себе, становились отшельниками, жили в каких-то своих мирах.
Так же произошло и с Анри Велье – только он еще поддерживал связь с обычными людьми, зачем-то рисовал портреты умерших, видя в этом свою цель.
Я бы назвал подобное растратой дара, своего рода развлечением, если бы не слова, которые он передал через Чарльстон, и та сила, которую я ощущал вокруг.