— Да я все понимаю. Но что если меня твои приемные родители выгонят? — грустно спросила девушка. — Скажут — погулял барин и довольно. Выберут тебе кого по приличней или вообще…
— То, что выберут, это я даже не сомневаюсь. Брак, особенно для высшего сословия, это всегда в первую очередь политика, потом сделка, и только в последнюю очередь — отношения. — ответил я. — О любви там вообще речи не идет. А если и встречается, то крайне редко. Вот тебе пример из жизни, два брата. Один не переспал с невестой после официального брака, а второй поблагодарил убившего его жену.
— Ты сейчас серьезно? — поднявшись на локте ошарашенно проговорила Ангелина. — Поблагодарил?
— Ага. Хотя и та и другая — из высшего общества. Две княжны. — подтвердил я, и Ангелина в растерянности рухнула обратно мне на грудь.
— Знаешь, если я тебе вдруг надоем, просто скажи об этом, хорошо? — проговорила девушка. — Убивать меня совершенно не обязательно…
Зимний. Белый зал, срочное заседание малого совета под председательством императора.
— Убийство князя Меньшикова на территории Петрограда — недопустимый провал! — наседал на главу жандармерии старый товарищ и союзник Меньшиковых граф Юсупов, занявший должность министра просвещения вместо пропавшего почти полгода назад Авраама. — Куда смотрит полиция?! А тайная служба?
— Убили князя, покушались на императора… ваше величество, это бардак. Необходимо принять срочные меры. — вторил ему министр транспорта и путей сообщения, граф Нарышкин. — Прошу прощения, ваше величество, но кажется пора выразить вотум недоверия главе жандармерии. А учитывая охрану на торжественных мероприятиях — и гвардии.
— Проступки князя велики, как и ошибки графа Суворова. И выводы они для себя однозначно сделают. — жестко сказал Петр, сцепив пальцы. — Однако собрали вас не поэтому поводу. Граф Бестужев, прошу.
— Благодарю, ваше величество. — поклонившись вышел вперед временный начальник тайной службы. — Прошу прощения у всех собравшихся, за испорченный новогодний праздник. Однако дело и в самом деле не терпящее отлагательства.
По мановению руки главы разведки на стене появилось изображение.
— Эта черная клякса — без сомнения князь Константин Меньшиков. Убийца потрудился уничтожить все следы, однако мы сумели найти оплавленный инициированный алмаз. — проговорил Бестужев, укрупняя изображение. Белая капелька посреди смоляной черноты слабо напоминала камень, но сомневаться в словах говорившего у остальных в зале не было повода. — Однако, худшее не в этом.
— За два часа до этого на императорское училище было совершено нападение, по переданным от Суворовых уликам — виновником был один из измененных. — новый щелчок, и фотография сменилась изображением поля битвы, с характерными черными проплешинами и кусками плоти. — Увы, это тоже не все…
— Да сколько можно? — гневно проговорил Юсупов, но под взглядом остальных министров мгновенно взял себя в руки.
— Днем ранее, из императорского алмазного фонда пропал один камень. А именно — алмаз Шах. Нам доподлинно известно, что для инициации он не подходит, его уже использовали во время второй инициации императора, семьдесят лет назад. После звезды Орлова. — сказал, снова сменив слайд Бестужев. — При допросе ментал сумел выудить из головы смотрителя фонда несколько образов, под один из которых попал работник, найденный мертвым, с характерной раной. С большой долей вероятности он убит тем же лицом, что и князь Константин.
— Переходите уже к выводам. — махнул рукой император.
— Как прикажете, ваше величество. — чуть поклонился граф. — Основная теория, с учетом происшествий полугодовой давности… прошу прощения. Буду краток. Князья Меньшиковы скорее всего состоят в сговоре с Детьми господа, и проводили эксперименты над кадетами Суворовского училища.
— Хочешь сказать, что в столице — культитсы? — спросил Петр.
— Именно так, государь. Фанатики, проникшие не только в органы образования, но и власти, даже в дворцовую стражу и самый ближний ваш круг. — жестко ответил Бестужев, сложив руки за спиной. — Если не устранить их, мы рискуем получить повторение парижского инцидента с открытием врат в центре столицы.
— Мы готовы предоставить все личные силы для помощи в устранении угрозы государю и родине. — немедля проговорил Мирослав, поднявшись со своего места.