— Переборка передавила, господин. — ответил другой солдат, которому размозжило ногу. Кость оказалась сплющена, мясо сшили кое как, лишь бы избавиться от кровопотери и спасти все что выше колени.
— Медика ко мне. — приказал я, и через несколько секунд ко мне вытолкали плешивого старичка лет пятидесяти. Подслеповатого, в очках, и с заметно трясущимися руками. — Добрый день, уважаемый. Можете сказать почему ему кость не собирали?
— Так нечего ему собирать, ваше сиятельство. Он так и так не боец. — пожал плечами мужчина и я услышал хорошо заметный акцент, вот только определить национальность сразу не мог.
— Вы прибыли из ордена? — на всякий случай уточнил я.
— Приписан к портовой военной части. — ответил врач не слишком довольно. — Меня вызывали в клинику, но солдаты не пустили.
— Ну что же, уважаемый, давайте так. Вы лечите нормально, а я не вменяю вам нарушение договора и преступное невмешательство. Или у вас квалификации не хватает? — спросил я, глядя на то как мужик втянул голову в плечи. — Если так, то вряд ли орден будет за вас заступаться.
— О чем вы говорите? Я все делал как должно. — чуть отступая сказал врач.
— Может быть. Но только у этого пациента операция проведена из рук вон плохо, а вон у того, через пять коек, вполне достойно, при том, что повреждения у них схожего характера. — сказал я, показав на мужчину, спящего под капельницей. — Может мне кто-то сказать в чем между ними разница?
— Это портовый грузчик, один из заложников, которых вы вытащили из плена, ваше сиятельство. — тут же ответил часовой.
— Ясно, значит вы, доктор, нарочно решили сделать из одаренного — калеку, чтобы он не вернулся в часть? — посмотрев на еще более сжавшегося врача сказал я. — Кажется мне что у вас только, что освободилось время для новой операции.
— Я не буду ее проводить. — сказал через силу мужчина. — Пациент стабилен, большего не требуется. И сейчас все зависит только от его желания жить и выздороветь. А во время операции могут возникнуть осложнения, так что я не могу гарантировать ему жизнь и сохранение здоровья.
— В таком случае уже я не могу гарантировать жизнь и здоровье вам, доктор. — сказал я, подняв руку, и пресс обрушился на плечи врача, заставив его согнуться. — Вы обязаны лечить всех одинаково хорошо, и вы явно умеете это делать. Подумайте, что для вас важнее, навредить одному дарнику, или потерять жизнь и не спасти десятки простых пациентов, которые нуждаются в вашей помощи?
— Вы на меня давите! В такой ситуации просто невозможно работать, я обязательно ошибусь! — чуть не визжа сказал врач.
— И гарантированно умрете. А я найду следующего, если понадобится вырежу на глазах у ваших медсестер половину персонала, чтобы вторая начала работать. — ответил я, и до него кажется начало доходить, по крайней мере глаза врач ошалело выпучил, задрав голову и глядя на меня снизу вверх.
— Это ты, ты тот мясник что разрушил клинику в Тифлисе! — проговорил он, сжимая кулачки.
— Нет. Ее никто не разрушал, а вот руководство и половина врачей пошли под трибунал. Что поделать, они оказались террористами удерживающими дарников и простых людей в заложниках. — пожал я плечами. — Так что? Мне стоит убить вас и наведаться к вашим братьям по ордену, или вы станете делать то, в чем клялись? Помогать людям независимо от их национальности, расы и положения.
— Вы не люди. — прохрипел врач, и я заметил скальпель в его руке. — Вы монстры, которым не место на этом свете.
— Интересно. — я был готов встретить его удар прессом, но Мария успела раньше. Врача подкинуло под самый потолок, а затем бросило на землю, да так неудачно, что он сам напоролся на собственный скальпель так и зажатый в кулаке. Крохотное лезвие, почти не встретив сопротивления вошло в глаз, и захрипевший доктор вскоре скончался.
— Твою мать, Мария! — рявкнул я на улыбающуюся жену. — Кто теперь будет операцию делать?
— Но ты же сам сказал… он собирался на тебя напасть! — возмущенно выкрикнула Морозова.