— Ты права. — кивнул я, задумавшись, а затем повернулся к Мальвине. — Знаешь, что… не выбрасывай компромат. Сохрани его отдельными документами с фото и видео. Если вдруг понадобится, мы должны иметь на руках козыри. Лишними они точно не станут, а запас карман не тянет.
— Даже не думала выкидывать. — улыбнулась заговорщицки Мария, показав на планшете отдельную папочку со скромным названием «уроды». — Кажется ты начинаешь понимать, как строятся отношения в высшем свете.
— Это клубок змей, которые жрут друг друга, улыбаясь в глаза. — проворчала Ангелина, заслужив насмешливый взгляд от Мальвины. — Что? Мне такое общество не нравится, если тебе в нем комфортно — то и флаг тебе в руки.
— Как скажешь дорогая. — усмехнулась Мария. — Я рада что ты согласилась на мою ведущую роль.
— Конечно, из нас двоих только ты — жена. — фыркнула Ангелина, и я заработал неодобрительный взгляд от девушки. Вот только принимать его близко к сердцу я совершенно не собирался. То, что они смогли ужиться друг с другом и не стремятся убить — уже счастье. Если станут поладить, это будет чудо.
— Ладно, надо назначать график интервью и начинать работу. — вздохнула Ангелина, поняв, что я пропустил ее провокацию мимо ушей. — Когда материал должен выйти?
— Может через неделю, а может ужа завтра. Мирослав дал нам три дня, они подходят к концу, но травля Меньшиковых должна начаться сразу после скандала на балу. — ответил я, прикидывая планы. — К слову вы обе должны быть там, старайтесь не показывать отношения друг к другу.
— Разве ты знал о моем прекрасном характере до свадьбы? — пожав плечиками проговорила Мария, и состроила невинные глазки.
— Тебе на удивление хорошо удавалось притворятся нормальной, но я догадывался что все не так просто. — усмехнувшись ответил я. — Впрочем так даже лучше.
— Думаешь узнай ты все наверняка — у тебя был бы шанс сбежать? — рассмеялась Мария. — Даже не рассчитывай, милый.
— Ну да, главное не то, как мы думаем, а то, как оно получается на самом деле. — вздохнул я, повернувшись к Ангелине. — Начни с Василия, он участвовал в облавах.
— Хорошо. Я уже составила приблизительный список, с кем будет общаться проще всего. Что мне делать с запросами относительно служащих тайной канцелярии? — поинтересовалась девушка. — Мы же не сможем показывать их лица. Да и голос придется менять. Не спиной же к камере их сажать?
— Можно и спиной. — пожав плечами ответил я. — Доверия к таким записям будет немного, но, если их окажется не больше одной-двух десятых, в общем объеме это останется незаметно. К слову, докторов, которые согласятся пойти на сотрудничество тоже не должно быть много. И график съемок нужно составить так, чтобы врачам пришлось ждать окончания интервью пациентов. Чтобы они пересекались и видели тех, кому они причинили вред.
— Не слишком жестоко? — удивленно посмотрела на меня Ангелина.
— Даже слишком мягко. — фыркнув заметила Мальвина. — Эти твари должны гореть в аду, и так чтобы он начался еще при жизни.
По большей части я с ней был совершенно согласен. Да, польза от экспериментов представлялась колоссальной, такие точные и бесчеловечные опыты не проводил никто на земле. По крайней мере в этой версии земли. Их результаты могли лечь в основу целой отрасли, как фармакологии, так и прикладного резонанса. Вот только для этого придется почти всех выживших оставить под присмотром в отдельных учреждениях.
Конечно, никто не собирался выпускать их из страны. Даже давать свободу перемещения вне охраняемых зданий, совмещающих тюрьмы, общежития и лаборатории. Но вставал вопрос этичности не только их, но и наших действий. Ведь мы прикрывали преступников, сгубивших сотни невинных.
Но я по этому поводу не переживал. Изменить прошлое не в моей власти, и единственное что я могу — проконтролировать настоящее, чтобы у нас появилась надежда на хорошее будущее. А его невозможно построить без собственной медицины для империи. С орденом надо покончить, и сейчас мы готовили механизм для удара.
На протяжении нескольких дней мы готовились, разбирали документы, встречались с людьми и записывали интервью. Некоторые — по-деловому сухие, скорее отчеты о проделанной работе, чем описания из жизни. Другие — полные слез и страдания переживших этот ужас, потерявших родных и близких. Третьи, хоть и очень редко — с мольбой о прощении за совершённые преступления.
Ангелина, в начале чувствовавшая себя вполне по-боевому, через некоторое время начала просить перерывы, в которые я баюкал ее в объятьях, успокаивая. Увы, но только она могла брать интервью и оставаться в кадре. Нас с Марией публично рядом быть ен могло. И потому что мы сторона заинтересованная, и потому что отношение к нашей семье позднее станет отношением к правящему роду.
ebooksa