Синий мир

Рука Чико подрагивала — совсем чуть-чуть.

Он раскрыл ладонь, и таракан, быстро перебирая лапками, пробежал по его пальцам, упал на пол и метнулся в щель под плинтусом.

— Горчицу! — повторила София. — На сэндвич!

Чико подполз к следующему дохлому таракану. Взял его, зажал в ладони. Ухмыльнулся, блестя глазами. Таракан протиснулся у него между пальцев, стрелой метнулся прочь. Исчез в стене.

— Да, — решил Саломон. Он подавленно вздохнул. — Все равно.

Сквозь выходящее на пожарную лестницу окошко с Ист-Ривер-драйв несся неумолчный шум уличного движения. Во всю мочь орал стереомагнитофон. В трубах хлюпало и стонало, стрекотали бесполезные в такую жару вентиляторы, и тараканы возвращались в свои щели.

Ночь призывает Зеленого Сокола

Глава 1

Несдающийся

Он снова был в самолете, падающем на огни ночного Голливуда.

Несколько секунд назад аэроплан еще был серебристым красавцем с двумя зелеными пропеллерами, а теперь он разваливался по швам, как мокрый картонный ящик. Управление вышло из-под контроля, он не мог удержать штурвал. Самолет падал. Он проверил, на месте ли лямки парашюта, и попробовал отстегнуть фонарь кабины. Он дернул за скобу, но фонарь не раскрылся. Замки порыжели от густой ржавчины. Пропеллеры остановились. Из моторов повалил черный дым. Самолет нацелился носом на приземистые, уродливые здания, расположенные по обеим сторонам бульвара Голливуд. Ветер гудел и свистел в фюзеляже.

Он не сдавался. Это было не в его правилах. Он сражался с замками кабины, но тщетно. Их заклинило. Дома приближались слишком быстро, и не было никакой возможности отвернуть самолет, потому что руль высоты и элероны тоже вышли из строя. Он взмок в своем зеленом костюме, стук сердца отдавался в висках так, что мешал соображать. Но должен же быть какой-то выход! Он был из породы парней, которые не сдаются. Глаза сквозь прорези зеленого капюшона лихорадочно обшаривали приборную панель, заблокированные скобы, мертвый штурвал, дымящие двигатели, возвращались к приборам…

Самолет тряхнуло. Это отвалился левый двигатель. Зеленые ботинки со злостью пнули мертвые педали высоты. Еще одно титаническое усилие открыть скобы, еще один взгляд на бесполезные рычаги управления — и он понял, что удача, которая слишком долго была на его стороне, все-таки отвернулась. И уже навсегда.

Скорость падения возрастала. Сейчас начнут отрываться крылья. Вдоль и поперек бульвара скользили лучи солнечных прожекторов, возвещая о чьей-то премьере. Он прикинул, куда должен врезаться самолет — в горчично-желтое пятиэтажное здание примерно в восьми кварталах к востоку от Китайского театра. Он врежется в верхний этаж, как раз в чьи-то апартаменты. Руки в зеленых перчатках крепко сжали подлокотники. Выхода нет… Выхода нет…

О себе он особо не печалился. Невыносима была мысль, что могут погибнуть ни в чем не повинные люди. Может, в этих апартаментах находится чей-то ребенок, а он ничего не может поделать, кроме как сидеть в своей клетке из стекла и металла и наблюдать за сценой, разворачивающейся перед глазами. Нет, подумал он, обливаясь потом. Нет, я не могу погубить ребенка. Ни за что. Никогда. Этот сценарий должен быть переписан. Просто нечестно, что никто не сказал ему, как завершается этот эпизод. Надо полагать, режиссер на месте. Так ли? «Стоп!» — воскликнул он, видя, как горчично-желтая стена заслонила весь горизонт. «Стоп! — повторил он громче, и потом уже во весь голос: — Стоп!» Самолет врезался в пятый этаж здания. Его поглотила стена огня и боли.

Глава 2

Старая калоша

Он очнулся весь в поту от ночного кошмара. Желудок горел от переперченных энчилад, купленных на ужин.

Он лежал в темноте, ощущая спиной жесткие пружины старого матраса, и следил, как по растрескавшемуся потолку бегают отсветы огней с бульвара. На шкафу тарахтел вентилятор. Из холла опять доносились вопли семейства Лапреста, скандаливших между собой. Он поднял голову с влажной подушки и взглянул на будильник рядом с кроватью на тумбочке. Двадцать шесть минут первого. Вся ночь еще впереди.

Мочевой пузырь дал о себе знать. Сейчас он работал нормально, но бывали случаи, когда тот вел себя как хотел, и приходилось просыпаться на мокрой простыне. Прачечная-автомат на углу Космо-стрит — не самое лучшее место для проведения субботней ночи. Он вытащил себя из постели, суставы громко хрустнули, и воспоминание о приснившемся кошмаре моментально ожило в мозгу. Это был эпизод из первой серии «Ночь призывает Зеленого Сокола», студия РКО, 1949 год. Он еще помнил, как запаниковал, когда не смог открыть запоры фонаря кабины самолета, потому что терпеть не мог замкнутого пространства. Режиссер тогда крикнул — «стоп!», запоры как следует смазали, и второй дубль прошел как по маслу.