— В чем дело? Тебя что-то беспокоит? — сев рядом поинтересовался я.
— Конечно беспокоит, а ты считаешь, что нет поводов? — подняв брось сказала Мальвина.
— Я имею ввиду — больше чем обычно. У нас каждый день то война, то революция, но раньше у тебя проблем со сном не наблюдалось. — улыбнувшись ответил я, взяв девушку за руку. — Или на тебя так повлияла одна появившаяся девчонка.
— Она не девчонка, в том то и проблема. — вздохнула Мария.
— Кхм, ну не мальчишка же. — удивленно сказал я.
— Да ну тебя. — фыркнула Мальвина попытавшись вырвать ладонь
— Рассказывай, в чем дело. Ты же знаешь мне ты можешь доверить даже самую большую глупость. — улыбнувшись сказал я, и девушка снова вздохнула.
— Можешь считать это бредом не выспавшегося больного разума, но её нельзя убивать. — наконец произнесла Мария.
— Конечно нельзя. Как сказала Ангелина — мы не в рабовладельческом строе живем. — ответил я.
— Да при чем тут это? — недовольно проговорила Мальвина. — Она принцесса. Может и не самая титулованная и вообще дочь рабыни, не важно. Она — принцесса.
— Это я и вчера понял. — сказал я, и пересадил сопротивляющуюся Марию себе на колени, та несколько секунд вырывалась, но больше для вида, а затем, устроившись по удобнее чуть расслабилась.
— Ничего ты не понимаешь, твое высочество. — вздохнула она.
— Ну так объясни, может раза с третьего до меня дойдет. — погладив ее по волосам сказал я.
— Ещё раз, может это просто бред с недосыпа. А может я чертова пророчица. Но мне, кажется, я поняла в чем дело. — наконец начала говорить Мария. — Смотри, ты — первый православный монарх многоженец. Пусть будущий, но все же. И потому мусульманские страны, считающие Исуса пророком, воспринимают тебя как неверного, который начал идти правильным путем.
— Допустим, хотя пока опасности в этом не вижу. — подбодрил я супругу.
— Амин-бей, только с нашей точки зрения обычный князь, в Персии и Османской империи он совсем недавно считался эмиром — или царем своего собственного государства. И этот царь, дарит тебе, исправляющемуся неверному, драгоценный дар — собственную дочь в наложницы. Так? — продолжила Мария.
— Если ты ее примешь и разделишь с ней ложе, это будет значить что ты еще на шаг ближе стал к мусульманству. — сказала Мальвина. — А значит дальше от христианства и католичества. А сейчас, после появления резонанса и одаренных, вера вновь имеет существенный вес в политике.
— Если я приму подарок, то рассорюсь с патриархом. — резюмировал я. — Но ты, предлагавшая вчера отрубить девочке голову, говоришь, что убивать ее нельзя.
— Верно! Если ее убить, да даже если просто от нее каким-то образом отказаться и отправить домой — это будет оскорбление не Амина, а всего востока. А если убить — то и вовсе, повод для войны, и не только с вновь вспыхнет Закаспийская губерния, но к ней еще и другие страны этой веры присоединятся. — сказала Мария. — Персы, османы, арабы, афганцы, курды, африканцы… как бы до Индии не дошло.
— Мы только недавно победили и Персов и Османов, при этом на двух фронтах и с завязшими на Урале войсками. — заметил я.
ebooksa