Тайная война

– Разговорчики в строю, Лужин. Я пока ещё никому слово не давал, – проворчал Алексей.

– Ладно, коли уже невмочь в избе отлёживаться, то можешь в строй вставать, Василий. Однако кажный вечер, перед «вечерней зарёй», чтобы мне спину показывал, а ты, Потап, за рядовым Афанасьевым проследи, чтобы у твоего солдата рана была бы в чистоте и всегда в полном порядке. Коли у тебя бязи мало, так вон у Гусева возьми и повязку на ней почаще меняйте. Это, кстати, всех десятков касается, у кого опосля нашего последнего выхода таковые есть.

– Есть, вашбродь, прослежу за ранетым, не сумневайтесь. Самого, чай, уже не раз вылечивали. А под Журжей так и вообще из-за грязи чуть было на культе не оказался. Долечим Ваську, не сумневайтесь.

– Так точно, проследим за всем, – протянули вслед за Ёлкиным из строя все капралы, командиры десятков.

– Ну ладно, – кивнул подпоручик. – Итого по людям команда наша сформирована полностью. У нас в ней теперь пятнадцать штуцеров, не считая ещё дурынды Кудряша. Такого ещё ни в одной полковой команде и даже в целом егерском батальоне всей нашей империи нет, включая и столичную гвардию. Чай, не зря нас в Первой дунайской армии подчас штуцерной командой кличут. Здесь главное – умело использовать эдакое преимущество, но и помнить при этом ещё нужно, что скорость боя у нас с винтовальными стволами очень сильно падает, а это не всегда прицельным огнём перекрывается. Ну да ладно, о сим мы будем ещё дальше думать. Покамест же приводите себя в порядок и готовьтесь к долгим полигонным учениям. А теперь становись.

– Особая команда егерей – Равняйсь! Сми-ирно-о! Вольно, разойдись! – и строй солдат разом рассыпался на небольшие группки.

Глава 7.Фугас

– Курт, а если нам попробовать фугас смастерить? – Егоров сидел за столом и чертил карандашом на листочке простейшую фитильную мину.

Главный оружейник команды и присутствующий здесь же барабанщик Гусев отложили в сторону гренады. Оба они увлечённо ладили их по тому же подобию, что уже раньше мастерили перед выходом на Журжу.

– Что есть фугас, Алексис? – Шмидт неловко дёрнул раненой ногой, поморщился и с интересом взглянул на исчерченный листочек Лёшки.

– Ну-у… вот это гренада, – Егоров достал из ящичка уже готовый снаряд. – Поджигаем у неё фитиль, и считаем – айнс, цвай, драй, фир, а, ну-у… пусть даже фюнф – и кидаем – бабах! Пара злодеев поранено или убито, трое от этого зрелища потеряли боевой дух и капитулирен. Но что сделает одна, две или три маленьких гренады против большого отряда противника? Да и тайно ты ведь их не взорвёшь, тебе же перед этим ещё и открыться придётся, а тут тогда и всякая неожиданность разом пропадает. Вот сколько в нашей гренаде веса?

Гусев почесал лоб: – фунта четыре с четвертью, пожалуй, точно есть. Это уже после того как мы её там железной сечкой и дробинами загрузили.

– Да, – подтвердил Егоров, – тяжёлые они стали, зараза, оттого-то и метать их далеко стало сложнее. Тут можно либо уменьшать их вес, снижая в этом случае и убойную силу взрыва, либо ладить на них длинные ручки, чтобы был лучший замах. Но сейчас я не об этом вам хочу сказать. Ладно, при ближнем прямом бою с врагом, когда нам нужно выбивать его живую силу, эти гренады ещё сгодятся. А если потребуется тайно взорвать одну мину так, чтобы разрушить как можно сильнее какое-нибудь здание или сооружение, или же разом выбить весь десяток, а то и другой противника, на большом расстоянии, ну скажем шагов за сто или даже за двести, тогда как с этим нам быть? Тут наших метательных снарядов будет, право, недостаточно, братцы. Вот и нужны нам будут фугасы большой силы взрыва и с хорошим замедлением, дабы подрывник успел подальше от опасности уйти.

– Вот их примерный чертёж, – и Алексей подвинул свой рисунок егерям. – Этот металлический овальный цилиндр размером с хорошую дыню можно будет заправить смесью качественного артиллерийского пороха и пороховой мякоти. Если нужно рвануть сооружение, то поражающие части внутрь мы не вставляем, а всё там забиваем взрывчатыми веществами. Если же, напротив, нам потребно выбить живую силу, то мы заполняем его внутренности вместе с порохом картечью или металлической обрезью. – Егоров тыкнул карандашом в чертёж. – Вот сюда вот, зажимая пробкой, вставляем затем запальный шнур, и даже по его длине, учитывая время горения одного аршина или сажени, мы можем примерно рассчитать, через какое время огонь на запале достигнет начинки фугаса. И уже тут счёт пойдёт на хундерт (сто), а то и того больше.

В общем-то, всё тут было понятно, и молодые люди принялись обсуждать детали изготовления опытного подрывного снаряда.

– Ну и для вооружения нашей команды я испросил у главного интендантства армии три мушкетона, тромблона или три ручных картечницы, – делился новостями Алексей. – Они сейчас идут в основном на перевооружение абордажных партий морских экипажей и регулярной кавалерии. Для нас, егерей, они могут быть, конечно, обременительными, ибо весят немало, да и точность боя, такую как обычные наши ружья, они не дают. Зато вот в ближнем бою на 15, 20 шагов или же чуть меньше могут быть они оружием весьма полезным. Делают их сейчас у нас на Липецком и на Олонецком казённом заводах, так что думаю, что ближе к лету можно будет их и в Валахии ждать. А пока вот у господина Филиппова я один всё же выпросил, полюбуйтесь-ка, – и Лёшка достал из-за сундука интересное ружьё с небольшим раструбом на конце, которое по длине было короче штуцера.

Егеря тщательно его осмотрели. Курт, сидя на скамье, приложил приклад к плечу, прицелился в дальний угол комнаты и, зажмурив левый глаз, покачал вверх-вниз стволом, а затем и в разные стороны:

– Очень плохой прицел. Устойчивость нет. Приклад плохо прижимать плечо. Как можно стрелять такой ружьё?! – и он покачал в сомненьи головой.

– Да сказал же тебе командир, пруссак ты наш хромоногий, что тут не о точности идёт дело, а о том, чтобы быстро покрывать большую площадь картечью, – взял в свои руки необычное оружие Гусев. – Я так понял, ударил из него в упор в толпу и потом в сторону откинул, чтобы другое оружие достать, так ведь, Алексей Петрович?

– Я не пруссак! – вспыхнул обиженный Курт. – Не каждый немец есть подданный короля Фридрих.