Звали ее Хивря, или Бабка-Хивря, как ее звал толстомордый парень с хоречным лицом. И вела себя она пренагло, требуя то одного, то другого, то отсылала обратно балык, то требовала себе жалобную книгу и рисовала в ней чертиков, Миня все терпел, уже рисуя себе в мыслях суммы, на которые он ее обдерет. Правда, теперь ее компания увеличилась и вдобавок к толстомордому, которого она звала Аредом, рядом с Хиврей примостилась и потасканного вида девица привокзального пошиба в черном залатанном платьице с большим вырезом, из которого почти выскакивали ее тощие груди, и безобразно выглядевшей меховой горжеткой. Девица таращила на всех свои большие зеленые глаза и ядовито улыбалась широким чрезмерно накрашенным ртом.
— Эй, половой! — взвизгнула Хивря, — приборчик для моей милочки, для моей кисоньки-муроньки, для Ерахточки моей сладенькой!..
— Сей секунд! — осклабился Миня и вновь поскакал на кухню.
Однако стол уже отказывался вместить какое-либо новое блюдо. Икра и осетрина, грибы и крабы, корейка и буженина, салями и сервилат, анчоусы и сардины — все эти яства, давным-давно покинувшие букашинские магазины и переселившееся в будки, отягощали литерный стол, а порой летели и под стол вместе с жалобно тренькающими бокалами и печально звенящими приборами, взамен которых Миня подносил все новые и новые.
— Минь, да что же это!.. — всплеснула руками Аннушка. — Нет, да как же они свинячат, да ты…
— Молчи, дура! — осаживал ее Миня. — Пусть хоть весь кабак перевернут, если платят золотом. Ясно?
Зеленоглазая Ерахта заказала «бифштекс по-татарски» и с удовольствием съела кровоточащую говяжью вырезку, приправленную мелко нарезанным зеленым лучком. Запить она попросила валерьянки (Хивря при этом погрозила ей своим тощим крючковатым пальцем).
— А вы не желаете ли освежиться? — осведомился Миня.
— Мне бы кровушки… — мечтательно вздохнул Аред.
— Перебьесси, — отрезала Хивря, и велела. — Дай ему уксусу винного, да капни туда рассолу из-под селедки, да ложку гематогена, да перцу туда красного, да гвоздики толченой, да может чуток известки для шипу, щелочи для забористости, да спиртику для крепости, ну и один лимон раздави для аромату…
— Оригинальный рецепт… — Миня одобрительно улыбнулся Ареду. Вместо ответа тот издал неприличный звук и сделал рукой неприличный жест — он вообще был малоразговорчив. Его спутницы залились визгливым кудахтающим смехом.
— Т-сссс! Т-сссс! Деточки, — зашептала старая Хивря. — На нас смотрят. Будем вести себя соответственно этикету. Покажем всем, какие мы благовоспитанные дети. — «Дети» хохотнули и приняли жеманные позы.
— Ишь, — вяло бросил Жора Кашежев, — пантуют, фраера…
Обернувшись и глянув через плечо на странноватую троицу, Федюня Цыганков лениво сплюнул на пол.
— Видали мы таких, — глубокомысленно заявил он.
Проследив за его взглядом, Саша пожала плечами и сказала:
— Люди как люди. Не дерьмовее других.
Лиана хихикнула:
— Хочу написать диссертацию на тему «Антроподермизм и его роль в международном эволюционном процессе»…
— У тебя получится, — поддержал ее Жора. — Дерма на наш век хватит…
ebooksa