Утро началось, как обычно, с мелких бытовых забот.
Теперь я рабовладелец, и рабам нужен надзор и забота. Перед завтраком я вышел во двор к своему «имуществу». Мои рабы, еще вчера забитые и запуганные, сегодня вели себя круче некуда. Особенно выделялся Первый: он гонял местных шаков, как дембель новобранцев, раздавая пинки направо и налево. Четыре шака надраивали моих лошадей и телегу, таскали воду и сено, чистили котелки. Я, укрывшись за колодцем, молча наблюдал, чем это закончится. Наконец командир местных шаков не выдержал и с ревом побежал к Первому разбираться. Мои ребята не сдрейфили и, взяв в руки дубинки, двинулись навстречу мордовороту. Братья разделались с противником «в два притопа». Младший сбил мордоворота с ног, бросившись ему в ноги, а старший лихо охаживал противника дубиной по горбу, пока тот не заполз на карачках под телегу. Дав избитому прощального пинка и уперев руки в бока, Первый выдал речь:
— Козлы, вы на кого пасть разеваете? Вы знаете, кто наш хозяин? Наш хозяин хуман, он на моих глазах Черному монаху чинсу голыми руками башку оторвал и на дерево закинул, — создавал мне рекламу Первый. — У такого хозяина и шаки тоже непростые. Поняли, уроды?
— Поняли, — хором ответили местные.
Пора было прекращать это представление. Я вышел из-за колодца и окликнул Первого. Тот сразу стал на голову короче и, заискивающе улыбаясь, подбежал ко мне.
— Чем занимаемся? — спросил я.
— Господин, мы телегу ремонтируем, вещи чистим, лошадей обихаживаем.
— Продолжайте и готовьтесь к выходу в город. Вы поели?
— Да, господин, мы сыты, — ответил шак.
— Где научились драться?
— Старый хозяин нас за деньги на бои между шаками выставлял, — ответил Первый, — там он нас чинсу и проиграл.
— Еще раз такой концерт устроите, ноги оторву, — пригрозил я почти шепотом.
— Слушаюсь, господин, — испуганно ответил Первый.
Раздав указания, я отправился завтракать. В таверне меня поджидал Торвин, я уселся к нему за стол и сделал заказ. К нашему столу подошел бармен и стал жаловаться на моих рабов, избивших главного гостиничного шака.
— Ты хочешь, чтобы я добавил ему еще? Пусть не задирают моих рабов и будут целы, — ответил я — имидж хумана требовал подпитки, как говорится в поговорке: «Назвался груздем, полезай в кузов».
— Это что, твои ребята отделали того здоровенного шака у ворот? — удивился Торвин.
— Хочешь посмотреть? Выйди во двор, он там под телегой скулит, — ответил я.
— Как же я просчитался, отдав их тебе! Вид у них был уж очень неприглядный, а оказались вон какими.
Мы с Торвином заканчивали завтракать, когда в таверну вошел Дирк в сопровождении молодого, хорошо одетого мужчины и двух воинов арбов. Дирк подошел к нам и, поздоровавшись, предложил мне поговорить со своим спутником о важном деле. Я извинился перед Торвином и пересел за стол, где расположился знакомый Дирка.
— Седрик Ловин Третий, барон замка Самбулат, — представился незнакомец.