Элирм

Как и прежде, у фигуры не было лица, по которому он мог бы ее опознать. Лица либо не было вовсе, либо оно было нечетким, расплывалось и таяло перед глазами прежде, чем Доусон успевал рассмотреть хоть одну черту.

Ужас нарастает. Профессор бросается к выходу, однако ватные ноги подкашиваются, от чего тот падает на колени. Пытается ползти, не отрывая взгляда от света лампы, но руки утопают в неожиданно вязком полу. Он понимает: фигура стоит прямо позади, внезапно преображаясь в статую, отлитую из металла. Безжизненную, неподвижную, невероятно тяжелую.

«Главное разглядеть лицо…увижу лицо – и все кончится». Сбирая остатки мужества, профессор поднимает голову, однако лица по-прежнему нет. Лишь пустые глазницы, сковывающие их взгляды и искажающие пространство, уплотняя темноту в подобие отсчета: 3469.21.44.35…

***

- Эдвард?!

От резкого пробуждения мистер Доусон дернулся всем телом и тут же ухватился за столешницу, теряя равновесие.

- Дорогой? Ты дома? – дверь кабинета тихонько приоткрылась, и в проеме показалось сонное лицо Элли.

- Да-да, я тут. Привет.

- Привет! Ты давно вернулся? Как прошло в Нью-Йорке? И почему ты не позвонил? – Эли тут же засыпала мужа вопросами, попутно помогая расстегнуть пальто и снять галстук.

- Пару часов назад. Сам не знаю, как прошло – тяжело вздохнул мистер Доусон – Я силен в точных науках, а не в переговорах и дипломатии. И ей богу не понимаю, почему меня вызвали не в министерство, не в Вашингтон, а прямиком в штаб-квартиру ООН. «Предупреждение опасности технологического триумвирата»… Надо же было так назвать – Доусон выдержал минутную паузу - Будут создавать специальный комитет по вопросам искусственного интеллекта, наноробототехники и генной инженерии. Наше правительство идею поддержало и уже выдало ряд постановлений.

- Я так полагаю, все из-за Ады?

- Разумеется. Они хотят ее заполучить. Хотят и боятся.

- Пойдем, сделаю тебе кофе – Элли направилась в сторону кухни, отметив блеск в глазах мужа, из чего следовало одно: беседа будет долгой – И чего же они боятся?

- Как и все... неизвестности. Говорят, к сожалению, но пока они не готовы выразить стопроцентной уверенности в том, что разработанный нами искусственный интеллект будет дружелюбен по отношению к людям. И пока они не удостоверятся, что Ада является исключительно гуманистом, нам строжайше запрещено обеспечивать ее доступом к интернету и повышать производительность свыше 1,5 экзафлопса.

- Ты таблетки выпил? – спросила Элли, доставая из кухонного шкафчика лютеин, глутатион и коэнзим Q10.

- Что прости? Таблетки? – за тридцать лет совместной жизни Эдвард так и не научился переходить с темы на тему в разговоре, предпочитая концентрироваться на чем-то одном. И потому всегда терялся – Не помню. Кажется, нет.

Как и любой ученый, прекрасно сознающий неизбежность Квантума и Великой Технологической Революции, ознаменованной достижением предела закона Гордона Мура, Доусон верил: путь к относительному бессмертию уже на пороге. Главное – дожить. Потому и глотал ежедневно десятки пилюль с активными веществами любезно предоставленные коллегами из Института исследования старения им. Лейбница в Йене, дабы защитить свои клетки от свободных радикалов.

- А чем плохо 1,5 экзафлопса? Ты же знаешь, я во всем этом не разбираюсь, но помню, ты говорил, что уже сейчас Ада – умнейшее существо на планете.

- Именно! В том то все и дело. Всего через два месяца после эмуляции мыслительного аппарата Ада решила оставшиеся шесть задач тысячелетия. Седьмую, как известно, успел доказать Григорий Перельман. Через три предложила четыре способа значительно улучшить эффективность работы Парижского Реактора Термоядерного Синтеза. А на прошлой неделе как бы между делом предоставила рецепт добычи воды из песка.

- Добычи воды из песка? – Элли округлила глаза – Ты шутишь!