Поломанные Константы

Алекс коротко кивнул.

– Вы свободны… И, генерал, для облегчения работы можно представить уничтожение приютских как террористический акт, – заключил Дил.

– Да, Ваше Величество, – очень напряженно кивнул Торин и отдал честь.

Алекс и Торин вышли. Дил обернулся к маленькой запасной двери и прошептал:

– Княгиня, нехорошо подслушивать, можно напороться на Сатану, а он не всегда спокойный и мирный…

– Почему ты их называешь мутантами? – раздался шепот юной княгини.

– Потому что изменение одной Константы во Вселенной влечет за собой много погрешностей, – ухмыляясь, ответил Дил.

– Если Бог допустил возможность их существования, значит, не было никакой ошибки с изменением Констант. Впрочем, неважно…

– Бог допустил возможность? – Дил от души веселился, и отблески адского камина гротескно меняли его лицо. – При чем тут Бог и измененная Константа, о которой ты даже понятия не имеешь? Какие возможности?! – и вдруг Дил осекся, резко оборвал смех и шумно втянул воздух носом. – Его планы, говоришь, все Его неслучайные планы?! Ты думаешь, Он все учел, а я – лишь орудие Его?! Ты слышишь?!

Но Рута уже брела по бесконечным коридорам мрачного дворца, по ее щекам текли слезы. А Дил вдруг замолчал и погрузился в себя.

– Сова, – зашептал Дил, – что же задумал Отец, Сова? Где же ты.

Торин в неизменном пиджаке и темных очках сидел на переднем сиденье автобуса рядом с директором приюта, похожим на печальную ворону.

– Чего они так кричат? – спросил Торин, оглядываясь на шумевших детей, которых пыталась усадить на место и успокоить няня Берта.

– Они никогда не видели улицы, а тут еще такой ранний подъем, новость, что их пустят за забор увидеть мир, да и ваша экскурсия с кино. Они – дети, они в восторге, разве у вас нет детей? – ответил директор.

– Мой сын обычно молчит, он очень сдержанный парень, я не помню, чтоб он плакал или громко смеялся.

– Да? – удивился директор. – Скажу вам как воспитатель: это плохо, очень плохо. У вашего мальчика проблема, поговорите с ним.

Торин пожал плечами:

– Зачем? Даже если так, он должен справиться сам, как мужчина, а не ребенок.

Директор взглянул на Торина:

– А мои дети всегда шумят, когда им хорошо или плохо, делятся проблемами и радостями. Знаете, я тогда очень счастлив.