Брэдли ничего не ответил.
На этот раз, улыбка Халласа была широкой и искренней.
— Я уверен, что Вы не поверили ни одному моему слову, но, в конце концов, разве кто-то может обвинить Вас в этом? Но включите Ваш хорошо соображающий мозг хотя бы на минуточку. Это был белый ребенок мужского пола. Когда ребенок подобного возраста исчезает, а в особенности
— Вы не ошибаетесь, — сказал Брэдли с явной неохотой. — Но было бы неправильным придавать этому слишком большое значение, Джордж. Данные об этом ребенке просто не были внесены в Базу данных. Это случается. Система не безгрешна.
Улыбка Халласа достигла всей своей возможной полноты.
— Продолжайте верить в это, Мистер Брэдли. Продолжайте верить.
Он повернулся и жестом позвал МакГрегора, который вытащил наушники и встал.
— Закончили?
— Да, — сказал Халлас.
После того, как МакГрегор отстегнул наручники, он снова повернулся к Брэдли. Его красивая улыбка — та, что когда-то так нравилась Брэдли — исчезла без следа.
— Вы придете? Когда наступит время?
— Я буду там, — произнес Брэдли.
8
И, действительно, он был там шесть дней спустя, когда в 11:52 утра были повернуты жалюзи в комнате наблюдения, открывая зал для приведения приговора в исполнение с его белой плиткой и Y- образным столом. Еще два человека находились с ним в комнате. Одним из них был отец Патрик из церкви Сент-Эндрюс. Брэдли сидел в последнем ряду рядом с ним. Прокурор сидел в первом ряду, руки скрещены на груди, взгляд зафиксирован на действии, происходящем за стеклом.
Расстрельная команда (потому что это было так, что бы они ни думали об этом, промелькнуло у Брэдли) была на месте. Она состоял из шести человек: Туми — директор тюрьмы; МакГрегор и два других охранника; два медика в белых халатах. Звезда шоу лежал на столе, раскинув руки, удерживаемые ремнями, но когда повернулись жалюзи, в первую очередь внимание Брэдли привлек наряд директора. Голубая рубашка с расстегнутым воротником: довольно нелепый спортивный вид, который был бы более подходящим на поле для гольфа.
С ремнями безопасности, плотно зафиксировавшими его руки и тело, Джордж Халлас находился уже на волосок от смерти путем введения смертельной инъекции. По его просьбе священника не было, но когда он увидел Брэдли и отца Патрика, он поднял руку так высоко, как позволяли его привязанные запястья, в знак признания.
Патрик отец поднял руку в свою очередь, а затем обратился к Брэдли. Его лицо было багровым.
— Вы когда-нибудь принимали участие в подобном мероприятии?
Брэдли покачал головой. Во рту у него пересохло, и он не чувствовал себя в состоянии говорить.
— Я тоже нет. Я надеюсь, у меня хватит сил выдержать это. Он…, отец Патрик проглотил слезу. — Он так хорошо относился к детям. Все обожали его. Я не могу поверить в это… даже сейчас, я не могу поверить…