Дело №346

22
18
20
22
24
26
28
30

– Она стала для него опасной. Знала, что Тучков шанатажирует Федотова. А может, он шантажировал их обоих. Убитая и так была опасна для Федотова со своими угрызениями совести, а узнав о смерти Тучкова непременно рассказала бы обо всем мужу. Смерть наступила приблизительно с трех до пяти дня четверга.

На это время у Федотова нет алиби, говорит, что ездил по магазинам. Значит, вполне мог приехать к ней домой и сделать это. Впрочем, все его старания были напрасны. В этот четверг его девушка, на которую он возлагал такие надежды, дала ему отставку. Он взбесился, повел себя очень агрессивно и сказал ей в сердцах, что из-за нее ему пришлось пойти на крайние меры. Правда, что он имел в виду, она не знает, но это и так понятно: убийство Тучкова, а потом своей любовницы.

– Надо же! А мне он нравился, – огорчился Вадик. – Такой симпатичный парень!

– Симпатичный парень угробил двух человек и глазом не моргнул. Так-то! – Мешков помолчал. Потом сказал. – Теперь меня интересует, где деньги и что произошло в пятницу на квартире Тучкова.

Мешков предложил:

– Пошли перекусим. У меня уже живот свело.

Вадик спросил ядовито:

– Что же ты не пообедал у колбасного короля? Напросился бы на обед, пообщался бы с состоятельными людьми?

– Да меня приглашали! Мамаша, такая славная женщина, встала у порога, ни за что, говорит, не прощу себе, если вы не отобедаете с нами.

– Ну, а ты что же?

– Понимаешь, у них сегодня на обед лобстеры, а у меня аллергия на морепродукты.

В кафе самообслуживания, они долго искали место и уселись за самым дальним столиком.

Вадик взял тарелку щей, два больших куска пиццы, порцию пюре, овощной салат. Потом сбегал на кассу и принес два компота. Маленький, неудобный стол был почти полностью уставлен тарелками и стаканами.

– Неужели ты все это съешь?

– Да что тут есть-то? – Вадик вытаращил глаза. – Только аппетит раззадоривать.

Мешков сокрушенно покачал головой:

– Эх, молодость, молодость!

Мешков долго с подозрением принюхивался к своей солянке, потом, мысленно перекрестившись, принялся есть.

Какое-то время обедали молча.

Вадик сказал: