В тачке трепыхались пять здоровых рыбин.
Я таких в жизни-то не видела. Как веретено. Длинная, и какая-то, блин, треугольная: с плоским брюхом, сходящимися кверху боками и длинной остроносой мордой (хотелось использовать слово «рыльце»), на которой ещё и какие-то четыре тоненьких кожаных отростка внизу висели. Эдакие китайские усики. На коже не было чешуи, зато по горбушке и серо-песчаным бокам шли рядами более светлые типа пластиночки что ли, похожие на ромбики, нет — скорее на треугольники. По ощущению — костяные. Остренькие. И хвостовой плавник натурально как у акулы: верхняя часть большая, нижняя — маленькая.
Самая маленькая рыбка была метровой длины.
Видя, что это зрелище не особо меня впечатлило, дед добавил:
— Это же осетры!
Слышала что-то. Исчезающая в Байкале рыба…
— Вроде бы вкусные они, да?
— Да это царская рыба! — едва ли не оскорбился дед.
— Ну извините, я не в курррсе*.
Зато Валя увидела осетров и чуть в обморок от счастья не упала:
— Это на вечер! На праздник! Господи, я уж и не думала, что осетрину ещё раз попробую!
— Ужас, мам! — поделилась со мной Галя. — Там ближе к слиянию с Бурной такое течение! И водовороты. Мы проморгали — еле выгребли. Думали уж, к нижнему берегу придётся прибиваться и пешком до спокойной воды лодку тащить.
— Вы прям «ни дня без приключений». Ты скажи мне лучше: пробовала ещё?
После вчерашнего превращения мы рано обрадовались. Вторая Га́лина ипостась отказалась включаться. Ничего не вышло ни вчера, ни сегодня…
Дочь кисло покачала головой:
— М-м… Может, испугаться надо?
— Ну да. Каждый раз во время испуга ты будешь превращаться в четырёхсоткилограммового чёрного тигра. Оч смешно. Кто-нибудь чихнёт внезапно — херак, и ты тигр!
Галя невесело засмеялась.
— Не знаю. Я что-то не так, наверно, делаю?