Записки кельды, часть 2

Борька закрыл глаза. Сверху была сердитая вода, но там, под этим бьющимся потоком, была его стихия, родная и послушная. Вот! Он начал двигать землю под колоколом вверх. Плохо. Пришедшие в движение породы начали разрыхляться, смешиваться с водой. Испугавшись, что Филя и другие сейчас увязнут в них, как в зыбучем песке, Борька рванулся магическим чутьём вниз, ещё, до самой матёрой скалы. Скале не прикажешь, она — кость земли, её крепость. Но можно ведь попросить, позвать… Камень двигался медленно, словно загустевшая смола…

Борька чувствовал, что сил его не хватит. Обычно он старался лишний раз не беспокоить своего сурового бога, но сейчас был как раз нужный случай.

— Яр, помоги мне! Пожалуйста…

Я стояла на берегу, как и многие люди, не зная чем помочь и бессильно прижимая к груди руки. Со всех сторон бежал ещё народ — и мы ничего не могли поделать. Лодочки вылавливали из реки промокших строителей, и только одна плясала в потоке прямо над тем местом, где ушёл под воду колокол. В какой-то момент мне показалось, что цвет воды изменился, но я боялась поверить. Нет? Это оно⁈ Да!!!

Колокол вылез из воды и остановился. В дыру, из которой перестала захлёстывать вода, просунулась чья-то рука. О боги! Хоть кто-то жив!!!

Лодочка оторвалась от колокола и понеслась вниз по течению, крутясь и подскакивая на волнах. Из десятка спешащих на помощь лодок вырвалась одна и понеслась ей вслед, высоко задирая нос из воды. Дед догонит.

Помятый колокол разбили, и его обломки, не удержавшись, сползли в воду и поплыли по Бурной странного вида плотом. Строители все были живые, только замёрзшие до синевы и грязные по самые уши. Дед, погнавшийся за лодкой Серегера, привёл её вместе с обоими парнями. Борька лежал в беспамятстве, из ушей у него текла кровь и он, по ходу дела, временно оглох. Серегер был истощён, как будто без воды трое суток по пустыне полз; не такое это, видать, лёгкое дело — силой магии удерживать лодку в определённой точке бурной реки.

Я позвала целителей, кто уже был на берегу, и велела им заняться замороженными, а сама взялась за этих двоих героев.

Самое интересное, что пока я их лечила, архитекторы наши взяли в оборот Деда и сгоняли до получившейся на месте колокола скалы, оценили, обнюхали со всех сторон и признали едва ли не идеальной опорой. После чего спешно вернулись и насели на меня с идеей вырастить опоры до северного берега таким же макаром. В этом месте меня опять же посетило дежа-вю: как Лика выращивала лиственницы, а я ходила за ней следом и вытаскивала её из полумёртвого состояния по три раза на дню. С другой стороны, из Лики уже сейчас получился такой маг-природник — моё почтение! Так что…

— Борька, поехали! И Серегера возьмём, пусть тоже совершенствуется. А уж подпитывать вас двоих я как-нибудь смогу.

НАЧИНАЕТСЯ ОТДЕЛКА ЩЕНКА ПОД КАПИТАНА

(ОЙ, ПРОСТИТЕ, КАЖЕТСЯ, ЭТО ПРИДУМАЛ АЛЕКСАНДР ГРИН…)

Мы уже двадцать минут торчали над следующей точкой, потея. Потели мы вшестером: Серегер с Борькой — от усердия, я — от непрекращающейся концентрации на вкачку энергии, а Сергей, Эльвира и Коле — от переживания. Но… хоть Борька и старался и выливал в магические усилия мегатонны энергии — ничего не получалось. Он с усилием зажмуривался и пару раз уже потерял бы сознание, если бы я его не страховала.

Я посмотрела на троих своих архитекторов, сморщившихся так, словно это они пытались поднять со дна скальную ногу.

— Ну что? Не выходит каменный цветок? — фразочка сейчас актуальна как никогда, ха. — Какие идеи?

Эля разочарованно покачала головой:

— Рано мы обрадовались.

— Нет, мама, погоди! — Коле был настроен решительно. — Это как тогда, с первыми делянками, помните? Ему нужно правильное ощущение.

Серегер, полностью сосредоточенный на удержании лодки в одной и той же точке и потому не слышавший наш разговор, истошно заорал:

— Человек! Человек за бо́ртом!