Записки кельды, часть 2

В тот день Даша попросила выделить ей Борьку (своего же сына, младшего и самого последнего из тяжей, я говорила) под вскопку куска земли рядом со столовой. Задумали девки посадить зелень и какие можно приправки — чтоб прямо под боком у кухни. А место для лошади неудобное — уже натоптаны дорожки, между которыми решено было оставить пару берёз для тени, парни даже успели поставить под ними лавочки — не развернуться с плугом. Да и смысл ради полутора соток такие замысловатые телодвижения устраивать, когда Борьке это на полчаса делов?

Борька, однако, такой подход к своей персоне не одобрял, пошёл «грядки ковырять» насупившись — как же, оторвали его от важного мужского дела! Пришлось ему даже небольшое внушение сделать. Чем я и занималась минуты три, попутно наблюдая за мальчишечьей работой. Копал Борька — любо-дорого, чисто экскаватор! — нареза́л дернину ломтями, как хлеб! Пото́м меня срочно отвлекли на кухню: Валентина пыталась поставить очередной эксперимент с охлаждением и льдом, а это ей до сих пор давалось очень туго. Через пару минут стало понятно, что и сегодня результат не очень. На поверхности едва успевали образовываться тоненькие прозрачные льдинки, как тут же начинали таять. Я уж приготовила слова утешения и подбадривания, когда в раскрытые по причине наступившей теплыни о́кна донёсся Дашин крик:

— Боря! Боря! Помогите! Люди-и-и!!!

Ангелинка, дежурившая на кухне, посунулась в окно и испуганно охнула. Я выглянула через её голову.

Мимо окон столовой шёл Борька. Это нам очень повезло, что он вдоль здания шёл. Потому как земля перед ним вспучивалась, словно её взбивали здоровенным невидимым миксером. Он уже перемолотил весь назначенный для зелени участок, часть утоптанной дорожки, вывернул с корнем пару берёз (корни, что характерно, были чистенько освобождены от земли, лавка валялась в стороне) и продолжал шагать вперёд, равномерно взрыхляя землю. Боря был явно не в себе, хотя лопату из рук не выпустил. Даша висла на его плечах, пытаясь остановить сына, но пацан играючи мог бы тянуть за собой шестерых таких как она, так что ве́са матери даже не заметил. Как, впрочем, и её криков. До нашего окна оставалось пару метров.

В голове у меня пронеслись варианты: за мужиками бежать? Усыпить? Что делать-то, блин?

Мимо наших с Ангелинкой лиц промелькнуло голубое пластмассовое ведро и на размеренно шагающего Борьку ухнуло литров пять ледяной воды*. Послышалось «ап-п-пх!», и местный армагеддец прекратился. Мы побежали на улицу.

*С нехилыми такими

кусочками льдинок,

между прочим!

Вот, что значит:

стрессовая методика!

Кроме нас четверых (Вали, Ангелины, Даши и меня) зевак больше не было — работали же все. Мальчишка стоял посреди вспаханного куска, откашливаясь и пуча глаза. И лопату — орудие пролетариата — так и не отпустил!

— Живой? — это так вопрос был, чтоб наладить контакт.

Борька, продолжая кашлять, кивнул.

— Соображаешь?

— Ага.

Голос у него был сиплый, как после ангины. Да что ж такое то? Раздражает это меня. Дай-ка поправим… Пациент оценил:

— Спасибо.

— Поздравляю тебя, Борис! — я торжественно протянула ему руку, и он наконец-то слегка ослабил хватку своей лопатки. — Судя по всему… — мне понадобилось несколько секунд, чтобы удостовериться, — ты у нас теперь вроде как маг земли.