Я ошеломленно потряс головой. Рядом бессильно опустилась на траву Лена. Витек закрыл уши обеими руками. Лилька упала на колени, крепко зажмурилась и неумело перекрестилась.
Над болотом зазвучал жалобный, какой-то безнадежный плач ребенка! Маленького ребенка, не старше трех-пяти лет. Темная вода в том месте, где Вован только что шарил шестом, вдруг пошла кругами, и у нас от страха перехватило дыхание: из трясины почти по плечи вынырнула девочка. Вернее, то, что когда-то было девочкой.
На крошечном черепе чудом держались рыжеватые коротенькие косички, в одной из них жалко болталась тоненькая розовая ленточка. Непонятно как сохранившиеся огромные голубые глаза смотрели на нас укоризненно, как на палачей. Рот кривился в плаче, маленькие зубки казались необычно острыми.
Лилька простонала:
– Ой, мамочки!
Витек громко завыл.
Лена еле слышно констатировала:
– Сюда, выходит, тоже нельзя.
Ее слова будто послужили сигналом. Перекошенное личико маленькой утопленницы разгладилось, горький плач смолк, и она мгновенно ушла под воду. Какое-то время мы еще видели круги, затем и они исчезли.
Над болотом повисла тяжелая тишина. Лишь слышно было, как на одной ноте скулит перепуганная до смерти Лилька да выбивает зубами дробь посеревший от шока Витек.
Кто-то хмыкнул, и этот звук прозвучал в моей голове как раскат грома. Я торопливо отыскал взглядом Гора.
Волк лежал в паре шагов от нас, и глаза его насмешливо и торжествующе поблескивали. Меня затрясло от ярости, я мгновенно все понял. Покосился на застывших в оцепенении друзей и злобно прошипел:
– Развлекаешься?!
Гор вздрогнул. Я сжал кулаки:
– Ты же обещал не вредить!
Гор неохотно буркнул:
– Я вас и не тронул.
Я задохнулся от негодования:
– Не тронул?! Это теперь называется – не тронул?!
Гор промолчал. Я мысленно крикнул: