– Брось. Разве я такой крутой маг, по-твоему? Я же неуч и идиот.
– Возможно я тебя недооценила. Так где мы?
– Это паучий мир. Один из, скажем так, – ответил я и полез в карман за сигаретами и зажигалкой, – как ты уже успела понять, здесь очень интересные вибрации. Они меняются в зависимости от времени суток. Наверное, это все из-а этих чертовых солнц. Днем мы обычные люди, и наша сила возвращается к нам только ночью. Да, едва закатные лучи в последний раз коснутся вечернего неба, мы сможем уйти отсюда.
– Я слышала про этот мир, но никогда не бывала здесь, – прошептала ведьма.
– Он находится очень далеко от нашего, и рядовые дримеры не знают его координат, – я чиркнул зажигалкой и закурил, – забыл добавить, что эти чертовы вибрации влияют и на наши тела в реальности.
– Понятно, – Никта села на песок и оперлась на руки, – вот почему мы здесь. Если я умру в этом мире, то никогда не проснусь и не увижу Лимба.
– Вот именно, – подтвердил, – здесь для тебя все и кончится.
– Я не знала, что у тебя есть игла Бодхи. Ицхак не предупредил меня об этом.
– Толстый любитель маленьких девочек играет на все стороны сразу, – вздохнул я и стряхнул с сигареты пепел, – он же и на бой не пришел в итоге.
– Да, спрыгнул с темы в последний момент. Сказал, что теперь будет собирать гильдию артефакторов и сделает что-то наподобие вашего ковена с четкой системой власти и собственными правилами.
– Резонно. Но ты лучше скажи мне другое, Никта. Зачем ты все-таки убила моего отца?
– А я и не убивала его, – ответила ведьма, – я уже говорила.
– Но ты наняла киллера-сновидца. Так ведь? Причем такого, кому плевать на правила Большой игры. Ведь мы не приносим вреда обычным людям.
Никта молчала, но я видел, как дрожат уголки ее губ. Конечно, сейчас у нее был выбор. Полностью переложить вину на другого дримера и постараться выкрутиться из этой ситуации, либо признаться и подписать себе смертный приговор. Хотя, если честно, мне уже плевать, что она скажет. Оставлять такого врага в живых – непозволительная роскошь в моей ситуации. Даже иссушение на недельку-другую не изменит ее злости и зависти. Она просто заляжет на дно, окрепнет, соберется с силами и нанесет новый удар. Это поражение не будет воспринято ею как урок. Не будет! А мои снисхождение и пощаду она воспримет как слабость и трусость. Такие вот они, заигравшиеся в собственную крутость, сновидцы. Посмотрим теперь, как себя поведет великая королева Сибирского ковена. Нет, унижаться и ползать передо мной на коленях она не станет. Не та порода. На такое была бы способна глупенькая Герда или кто-нибудь еще, но королевами ведьм становятся самые жесткие и достойные самки, то есть женщины. Блин, опять Рагни влез в мои мысли.
– Да, я намекнула кое-кому, что мне было бы очень приятно, если бы твой отец погиб. Можешь считать это заказом на убийство, а можешь и нет. Я не просила прямо и не заплатила за это ни копейки.
– Но если бы не твои намеки, мой отец был бы жив, – сказал я.
– Твоя правда. Я не понимаю, чего ты добиваешься? Хочешь узнать, кто убил твоего отца? Я не скажу. Ты никогда не узнаешь, пока этот кто-то не придет и за тобой. Пусть не сейчас, а через несколько лет.
– Значит, у меня есть могущественный враг. Занимательно. Буду ждать.
– Я думала, что ты начнешь меня пытать, – усмехнулась Никта.
– Нет. Я не любитель этого дерьма. Я же не ты. В боли нет никакого смысла. Истинный маг даже не чувствует ее. Ни физической, ни душевной.