— Я работал там охотником на читеров. Занимался тем, что осознавался каждую ночь в той игре и искал игроков, которые нарушали законы системы.
— Весело, наверное, было, да?
— Очень.
— А днем отдыхали?
— Если бы. Днем я перся в офис и выслушивал там всякую ерунду. В основном планерки и разбор полетов за ночь. Выходных как таковых и не было вовсе.
— А почему ушли с такой работы? Я бы вот осталась.
— Я перешел на другой уровень игры и стал работать на других людей, — уклончиво, хотя и правдиво ответил я, — если копнуть поглубже, то окажется, что все мы сновидцы — читеры.
— А не хакеры? — пошутила Надя.
— Нет. Хакер он именно взламывает что-то, а читер пользуется уже готовыми дырками и читами. И это большая разница. Да и само слово «хакер» мне не нравится. Негативное оно, как и «читер» собственно.
— Преступники?
— Вот именно. Я поэтому и к «хакерам сновидений» относился с подозрением. Ибо как вы лодку назовете, так она и поплывет. Я их, конечно, уважаю за все, что они сделали, но результат на лицо. Самих хакеров уже нет. Первая волна исчезла и обросла слухами, будто их всех расстреляли гэбешники, вторая волна просто распалась, а потом появились десятки, если не сотни псевдохакеров, у которых осталось разве что название, да зубрежка старых техник и трудов.
— Да, я знаю эту историю, — кивнула девушка, — в свое время обащалась с парочкой «хакеров» в интернете. Один говорил, что с помощью карт умеет деньги в лотереях выигрывать, а второй все пытался постичь навык доставания предметов из сна.
— М-м-м, — с пониманием протянул я, — и какие результаты? Оба уже стали миллионерами и живут на Кубе, попивают ром и развлекаются с мулатками?
— Нет, конечно. Они тоже в ролевые игры играют. Приезжали вот в прошлом году на «Вархаммер». А вы, то есть, ты любишь ролевые игры?
— Сейчас могла бы быть шутка про переодевания в медсестер, но ее не будет, — улыбнулся я, — или какая-нибудь пошлость, но признаюсь, что да, играл. Правда очень давно и недолго. Ролевая тусовка моего маленького города была весьма узкой, а о крутых костюмах или ларпе тогда не могло идти и речи. Что говорить. Порой об игре узнавали в пьяном угаре утром, а в обед уже были на полигоне. Берцы, джинсы, куртка. Ломалась первая попавшаяся ветка потолще, обтесывалась, на конец наматывали тряпки — все, вот тебе и эльфийское копье. Мазал рожу черной краской и вот ты уже темный эльф, готовый к бою с добром и отважными паладинами, у которых доспехи сделаны из кусков холодильника, а мечи из канализационных труб.
— Так вы из первых? Это в каком году было? — восхищенно воскликнула Надя.
— Девяносто восьмой, или девятый. Не помню точно, но я тогда уже в технаре учился.
— Круто! А сейчас не играете уже?
— Времени нет. Да и работа такая, что сильно не покатаешься по лесам. Постоянно приходится спать.
— Спать? — не поняла девушка, — слушайте, вы какой-то волшебный. Это не оскорбление если что. Я в восхищении. Вам платят за то, что вы спите?