Под личиной
Дома и в школе полным ходом шла подготовка к Новому году. Все как с цепи сорвались. Даже Ольга немного ожила и сопровождала меня в походах по магазинам.
А потом нам позвонила мамина сестра и сказала, что мой двоюродный брат Егор попал под машину. Мы так испугались, что и о празднике забыли. Мама немедленно уехала туда, мы с отцом сидели на телефоне. Я каждую минуту готова была сорваться с места. Хуже всего неизвестность. Да я и думать забыла о черноволосой! Какие сны! Реальность целиком поглотила меня.
Наконец мама сообщила, что с братом все в порядке, опасности нет, нога в гипсе, все остальное цело.
В итоге на Новый год мы отправились в гости к маминой сестре и загипсованному брату. От них все вместе заехали к бабушке. Так что все каникулы я была занята родственниками, и мне ни до чего другого не было дела. По ночам я совершала обычные переходы по границе, провожая умерших, да следила за теми, кто поселился в созданном мной маленьком мире, центром которого стал дом из моего детства. Гости попадались разные, были и очень беспокойные. Так что работы хватало.
Дом мгновенно реагировал на неблагополучных постояльцев. В моем мирке сразу портилась погода. Лето сменялось поздней осенью, жухли цветы, воцарялся промозглый туман или дождь вместо золотого теплого света. Приходилось срочно искать виновников и разбираться с ними. А это не всегда легко.
На этот раз дом встретил меня глубокой ночью.
«Что-то неблагополучно!» – подумала я.
Бетонная дорожка, вишневые деревья, серый забор из плотно пригнанных досок, из-за переплетенных веток поднимается острая крыша; темные окна и почему-то ярко освещенная веранда; налево кривая калитка. Поднимаюсь на цыпочки, пытаюсь рукой нащупать с той стороны щеколду…
Крышка гроба, прислоненная к штакетнику у крыльца, кажется алой. Нашитое из белых полосок ткани восьмиконечное распятие резко выделяется на этой пронзительной красноте. «Новенькие?» Я поднимаюсь на крыльцо, три ступеньки вверх, у средней незакрепленная доска. Ее много раз чинили, прибивая большущими гвоздями, но она почему-то отказывалась держаться.
Бабушка каждый раз предупреждает: «Ступенька! Ноги не поломайте, осторожненько!»
Дверь тяжелая, толкаю от себя, с трудом выходит из осевшего косяка, шагаю в темноту.
Она стоит передо мной в потоке электрического света, бьющего с веранды, загорелая, черноволосая, в красной кофте с глубоким декольте и узкой черной юбке – тетя Надя, мамина сестра. Широко и весело улыбается мне, спрашивая: «Кто там?»
– Привет, это я, – отвечаю на ее вопрос.
– Кто там? – слышу из-за прикрытых дверей веранды бабушкин голос.
– Машка, – повернув голову, кричит тетя Надя.
Я иду на нее, на свет, на голос, повторяя: «Что вы здесь делаете? Ведь вы же не?..» Я не решаюсь произнести «умерли». Я знаю, что они живы, и вот прямо сейчас бабушка спит в соседней комнате, а тетя Надя – на диване…
Бабушка сидит на диване у стены и, щурясь, пытается рассмотреть меня. Она хорошо выглядит и совсем не похожа на умирающую. Свесив босые ноги с дивана, помахивает ими в воздухе. На ней новое пурпурное платье с множеством рюшей и оборок. Я оглядываюсь на Надежду; та орудует у плиты, гремит посудой, и на мой вопрошающий взгляд подмигивает и крутит пальцем у виска.
– Теть Надь, почему ты здесь? Что за гроб во дворе? – не выдерживаю я.
Надя делает серьезное лицо и тихо сообщает:
ebooksa